Игрушечное сердце

Но на звонки Дана почему-то не отзывалась. Голос оператора постоянно отвечал: «Телефон выключен или находится вне зоны доступа». Встревоженный Артур вдруг сообразил, что не знает не только адреса Даны, но даже ее фамилии… Может быть, конечно, и удастся пробить адрес по базе данных, по номеру мобильника. А если нет, что тогда? Почему он пожалел для нее слов любви, когда они так и рвались с языка? Ведь только они и нужны были Дане! Она любила его и без колечек с шампанским. Может быть, она как раз вчера, после случившегося на даче, ждала каких-то особенных слов, но так и не дождалась и потому решила оставить его навсегда? Нет! Это невозможно! Как же он теперь будет жить без нее?! Ну, почему он промолчал вчера? Почему?!

* * *

После поездки на дачу Лариса окончательно поняла, что полюбила Виктора Юсупова самым серьезным образом. Сначала она, правда, пыталась называть свое чувство влюбленностью и надеялась, что она, как и все влюбленности, скоро пройдет, стоит только встретить какого-нибудь мало-мальски симпатичного мужчину. Поскольку она собой хороша и при этом замуж не рвется, возможности у нее практически безграничны. И Лариса даже однажды встретила вполне приличного мужчину, который готов был, как выражается молодежь, «замутить» с нею роман. Но она, как оказалось, к этому готова уже не была. Она пыталась анализировать создавшуюся ситуацию. После честного, принципиального препарирования собственных чувств и настроений выходило, что после случившегося на даче в Дачном она должна бы возненавидеть Юсупова, который откровенно собирался изменить ей в ее же присутствии. Да не просто изменить, а чуть ли не изнасиловать даму, которая вовсе не хотела иметь с ним близких отношений. Но вместо ненависти Лариса почему-то испытывала к Виктору самую нежную жалость – абсолютно новое для себя чувство. Ей хотелось обнять, утешить и приласкать человека, который в этом совершенно не нуждался. Она помнила, каким резким движением он отбросил ее в сторону, когда она с криком «Витенька!» кинулась к нему, очнувшемуся после удара, на шею. Наверное, она никогда больше не сможет назвать его этим ласковым именем. Он не позволит…

После того как Артур увез свою Дану, Лариса долго приводила в порядок дачную комнату, хотя никто ее об этом не просил. Все время, пока она возилась, Юсупов сидел на улице за столом, где они до всего случившегося ели шашлыки, и курил. Лариса была уверена, что он чувствует себя униженным не только потому, что испытал поражение, но и оттого, что пришлось перед всеми в этом признаться. Она боялась подойти к нему, чтобы не быть опять отброшенной в сторону уже фигурально, но в конце концов пришлось. Время шло, и надо было выбирать, что делать дальше: готовить какой-то ужин или собираться домой. Лариса решила предложить Виктору последнее. Здесь, на даче, все напоминает ему об испытанном позоре, а потому лучше уехать.

– Виктор, поздно уже, – нейтрально начала она. – Есть хочешь?

К ее удивлению, Юсупов посмотрел на нее совершенно спокойно, как всегда, без тени смущения, и ответил:

– Да, пожалуй, можно и поесть. Возле мангала, на большом блюде должны остаться несколько шашлыков. Сними мясо с шампуров и разогрей в кухне на плитке. Там есть сковородки… ну… и вообще все, что нужно. В навесном шкафчике я видел пачки с сухим пюре. Я вообще-то не любитель концентратов, но здесь можно и поесть, чтобы тебе долго не возиться.

Лариса, до этого избегавшая смотреть на него, все же подняла глаза и ужаснулась. Все его лицо в засохших кровавых потеках. Прямо в центре лба вздулась шишка, тоже украшенная коричневым шлепком запекшейся крови. Полное впечатление, будто он восстал из могилы, в которую его уложили револьверным выстрелом в лоб. Лариса передернула плечами и предложила:

– Давай рану промоем… В аптечке есть перекись, я видела…

– Не надо, – отмахнулся он. – Болячка уже подсохла, грязь не попала. Все в норме, Лариса.

– Но надо же умыться… Ведь страшно смотреть…

– Умоюсь я… – уже довольно раздраженно ответил ей Юсупов. – Шла бы ты… на кухню… Пенелопа…

Этого Лариса уже не смогла вытерпеть. Мало того что она убирала осколки и грязь после того, что именно он натворил, так ее же еще и на кухню выставляют, как обслуживающий персонал. Кажется, он извиняться бы должен, прощения просить, что не только себя перед всеми унизил, но и ее тоже, а он еще и командует. Она, Лариса, ведь приехала сюда в качестве его женщины, а он полез под юбку к другой. Это ж позор! Неужели он этого не понимает? Или просто пытается держать фасон?

– Ну вот что, Юсупов, – начала она. – Не тебе тут командовать. Не захочу, так и не будет тебе пюре. Трескай свои холодные шашлыки!

– Запросто, – спокойно отозвался он и запалил новую сигарету.

Ларисе хотелось вырвать у него сигарету из пальцев, разорвать в клочки, а потом еще и растоптать. Вместо этого она, подбоченясь, спросила:

– Не стоит делать вид, что тебе наплевать на то, что случилось!

– Но мне действительно наплевать… Правда, не на все… – ответил он и в очередной раз глубоко затянулся сигаретой.