Игрушка для чёрного мага

— Не буду плакать, — приблизилась Лина к кровати и поцеловала маму в щеку. — Сейчас вот только чуть-чуть пореву и перестану.

Она взяла маму за здоровую руку и принялась согревать в своих, немного стыдясь своих чувств, ведь кроме мамы в палате лежала еще женщина, тоже под капельницей, поглядывающая на них с любопытством и недовольством.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросила Лина.

— Получше уже, — так же шепотом ответила мама. — Немного давит еще, но вроде отпускает…

Лина кивнула и не рискнула спросить еще о чем-нибудь. Все-таки, они нарушают правила, набившись скопом в палату. Зато Катя так точно не считала. Она бодро процокала каблуками по линолеуму и застыла у спинки кровати.

— Скоро, теть Вер, вас переведут в отдельную палату, — во весь голос сообщила подруга, за что Лина чуть не испепелила ту взглядом.

— Что вы! — переполошилась мама, а ведь волноваться ей сейчас точно нельзя. — Нам это не по карману, — в точности, как Лина недавно, заявила она. — Мне и тут неплохо…

— За все уже уплачено, — не унималась Катя, и Лина уже готова была прибить ее за излишнюю болтливость и за то, что лезет не в свои дела.

— И кем же? — прищурилась мама.

— Линкиным бойфрендом.

— Он здесь? — перевела мама взгляд на дочь. Та лишь кивнула. — Неудобно как-то брать у него деньги.

— Не переживай, мам, я отдам… попозже. Кать! — остановила она готовую снова заговорить подругу и нахмурила брови. Наконец-то, та поняла, что болтает лишнего и обиженно поджала губы.

— А знаешь, я рада, что он поддерживает тебя, — неожиданно произнесла мама. — Ведь так и должно быть — и в радости, и в горе… Значит, любит.

Ой ли, мамулечка! Таким как он любовь несвойственна. В жизни Люка все подчиняется холодному расчету. Но, конечно же, разубеждать ее Лина ни в чем не стала. Гораздо проще будет для всех, если мама станет думать, что к дочери пришла настоящая любовь.

Они посидели еще минут пять и покинули палату. Лина пообещала маме, что станет навещать ее каждый день и присмотрит за братом.

Люк зря времени не терял и вовсю любезничал с медсестрой на посту, которая уже не выглядела сонной, а напротив, раскраснелась, разулыбалась. Стоило только увидеть этих двоих, мило чирикающих, как злость снова всколыхнулась в Лине. Еле удержалась от грубости. Да еще и Катя подлила масла в огонь, нашептывая ей, какой Люк красавчик и как благородно сегодня повел себя.

— Повезло тебе, Линка, — выдала подруга в заключении, чем расстроила Лину окончательно. В который раз пожалела, что не может той рассказать всю правду. Интересно, какова бы тогда была ее реакция на Люка?

Вчетвером они молча покинули больницу. Лина бы с радостью осталась с мамой, но та ей не разрешила, заверив, что все с ней будет в порядке, тем более теперь, когда ей выделяют отдельную палату, да еще и с сиделкой. Выглядела мама при этом смущенной, и Лина ее отлично понимала. За все они должны благодарить Люка, и теперь ей даже неудобно было за все те грубые слова, что умудрилась ему сказать.

На улице начался ливень, и они остановились на крыльце, под навесом, чтобы попрощаться.

— Катя! — неожиданно протянула подруга руку Люку. — Приходится самой, раз уж нас не потрудились представить друг другу.

Лина прижалась к брату, чувствуя, как зябнет на промозглом ветру. Больше всего ей сейчас хотелось поехать с Егором домой, приготовить тому что-нибудь вкусненькое и посидеть вечерком на кухне или перед телевизором. А завтра с утра отправиться к маме. Врачи сказали, что продержат ее в больнице не меньше десяти дней, пока окончательно не поправится, и сердце не напитается всеми нужными витаминами и лекарствами. Лина планировала навещать ее каждый день, и об этом ей тоже предстояло договориться с Люком, который все то время, что они вышли из палаты, на нее и вовсе не смотрел. Надо думать, что ее грубость не прошла бесследно и все же разозлила его. Что ж, придется просить прощения, а потом выводить его на нужный разговор.

— Та самая Катя? — усмехнулся Люк, рассматривая симпатичное лицо подруги.

— Какая это — та самая? — кокетливо улыбнулась она, и Лина поняла, что Катя заигрывает с Люком. От этого на душе стало еще более противно.

— Та, которой я должен подыскать приличное место работы.

— А вы добрый волшебник? — улыбка Кати стала еще шире, а глаза — еще выразительнее. Даже Егор это подметил, будучи в своем возрасте еще не искушенным чувствами, и тайком пожал руку сестры, мол, забей и не обращай внимания.

Лина и сама понимала, что не должна так реагировать, что по большому счету ей все равно, кто там и как заигрывает с Люком. Но почему-то видеть в этой роли Катю было неприятно, и она мысленно горячо поблагодарила Люка, когда тот не продолжил игру в гляделки и обмен любезностями, а вместо этого достал визитницу и протянул Кате карточку с золотым тиснением.

— Золотко Виталий Викторович, — прочитала Катя, делая ударение в фамилии на последнее «о».

— Мы его зовем «наше зОлотко», — усмехнулся Люк. — Фамилия ему подходит, потому что в золоте он буквально купается. И именно он будет завтра ждать вашего звонка.