Игрушка для чёрного мага

Кто-то поднимает ей веки, ощупывает тело. Неприятно и стыдно. Уж оставили бы ее все в покое! Ей нужно-то немного отдохнуть.

— Переведите ее в отдельную палату, пока этот псих меня не покалечил, — голос грубый, даже противный. — Состояние стабилизировалось, осталось дождаться результатов анализа…

Тишина и темнота. Откуда она знает? Да просто знает и все. У ночи есть свои невидимые и неслышимые опознавательные знаки, когда замирает все вокруг, и даже воздух становится другим. А уж в больнице это особенно чувствуется. За дверью тихо, ни звука. А за окном воет ветер, наверное, скоро пойдет дождь.

Какой-то шорох нарушил тишину, и Лина поняла, что в палате не одна. Заскрипело что-то из мебели. Вряд ли кровать, скорее кресло или стул. Вздох сорвался с чьих-то губ, а потом знакомый голос громко и отчетливо произнес:

— Лина…

Люк? Но что он тут делает ночью? Неужто решил подежурить у ее постели?

Как же ей хочется прикоснуться к нему, зарыться в шелковистые волосы, вдохнуть его запах! Он спит, и ему снится она. От мысли этой в душе Лины стало так тепло, словно одно присутствие Люка согревало, дарило надежду. Убивало только то, что она все еще не могла пошевелиться. Как долго это будет продолжаться? Что же это за вирус такой, от которого наступает паралич? А если это не закончится никогда? Вот тут ей стало по-настоящему страшно. Все слышать, чувствовать и не иметь возможности даже сообщить хоть кому-то об этом — это же ужасно!

Спать ей не хотелось. Теперь она отчетливо различала в тишине ровное дыхание Люка, будто чувства ее обнажились, и даже непогода за окном не делала слух менее острым. Под приятный аккомпанемент и мысли в голове рождались соответствующие. А вернее воспоминания. Она думала о Люке, вспоминала его с самой первой их встречи. Как он ей тогда не понравился. Надменный красавчик, избалованный богатством и женским вниманием. Именно таким он ей и показался. А потом, на деле его характер открылся с еще более неприглядной стороны. Властный самодур — вот что она о нем думала. Когда же все начало меняться? Ведь тогда, на озере, Лина лишь поняла, что любит Люка, а случилось это гораздо раньше. Но она не помнит, когда…

— Все показатели у нее стабильны. Это не инфекция. Похоже на грипп, но штамм довольно странный. Я с такими еще не сталкивался…

— И что вы собираетесь делать?

— Мы делаем все возможное, чтобы она пришла в себя. Температура держится субфебрилъная…

— Зачем мне эти термины?! Что это значит?..

— Это значит, что она не поднимается выше тридцати восьми градусов.

— А почему она вообгце подскакивает?

— Молодой человек, я же вам объясняю, что у вашей невесты грипп. Он и дает температуру.

Из всего разговора Люка с врачом Лина выцепила одно единственное слово — «невеста». Это он им сказал, что она его невеста, или врач сам придумал? Но Люк его не поправил. Хотя, о чем она думает? Да и какая разница, как назвал ее посторонний мужик? Невеста. Если бы могла рассмеяться, то непременно бы расхохоталась в голос. Овощ она, а не невеста. Если так и дальше пойдет, то скоро на ее теле начнут образовываться пролежни. Какого черта вообще происходит с ее телом?! Почему оно не дает возможность управлять собой разуму? Такое впечатление, что эти две субстанции теперь живут в ней по отдельности!

— Какое лечение ей назначили?

— А вы медик?

Нет, но…

— Тогда вам ничего не скажет название всех тех препаратов, что мы ей вводим.

— Хорошо, поставлю вопрос по-другому: могу ли я забрать ее домой? Уверен, там ей будет обеспечен лучший уход.

— Что ж… Если наймете профессиональную сиделку, то вероятность такая есть.

— Тогда, пожалуйста, подготовьте ее…