Игрушка для чудовища (СИ)

— Боже, нашел время для своих тупых игр! — врезала британцу кулаком в плечо.

Рука тут же заныла.

— Просто хотел проверить, поступишься ли ты своими принципами? — пожал он плечами, стягивая мокрый джемпер.

— Проверил?

Он взглянул на меня с легкой грустью и, тяжело дыша, проговорил:

— Я сразу понял, что между тобой и братом что-то есть… Какой-то свет, который объединяет вас. Это не то свечение, что исходит от влюбленных людей… Не мог поначалу разобрать, что же это за чувства такие мне незнакомые. И затем до меня дошло. Как бы пафосно это не прозвучало, но внутри тебя живет та же тьма, что и в Клио…

Кавьяр медленно греб к берегу, не обращая внимания на довольно сильный ветер, оказывавший ощутимое сопротивление мужчине. Волна за волной подкидывала дряхлое судно.

— Невероятно, но именно это и привлекло моего брата. Он внезапно изменил своим принципам… Нет, до выздоровления еще далеко, но впервые за последний год, у меня затеплилась надежда…

Я молчала, не зная, что сказать. Все в этот миг прозвучало бы либо грубо, либо лживо.

— Типичная представительница слабого пола с типичным поведением… Боже, именно она зацепила моего брата, — покачал головой Тео. — Клио по-прежнему сидит в своем панцире. Ему так удобнее — не признавать очевидного… Знаешь, когда последний раз мой брат сдерживал обещание перед женщиной?

Неопределенно передернула плечами и, насупившись, отвернулась.

— Никогда, — отчеканил британец, когда дно лодки, наконец, врезалось в песок. — Он никогда ничего не обещал своим женщинам.

— Мне ясно, к чему ты клонишь, — я выпрыгнула из лодки и, скинув дождевик, пошлепала по воде.

— Поверь, Летти, — не отставал британец и, поравнявшись со мной, добавил. — Я отнюдь не романтик и на поэзию чувств плевать хотел… Впрочем, и деликатностью особой не отличаюсь, но могу с уверенностью заявить — ты нужна Клио. Вообще, не понимаю, на кой-черт он тебя отпускает. Ты — его будущее, к которому он так стремился.

— Слушай, — остановилась я и спокойно ответила. — Мне жаль, что с твоим братом случились все те ужасы, но моей вины в этом точно нет. Я бы все ему простила… Вероятно, уже простила… Но забыть это — никогда… И вот что скажу: я… я… не люблю Клио, потому что нельзя любить ему подобных. Те, кто ежедневно ломают человеческие судьбы, недостойны уважения. Но все же считаю, что твой брат вполне заслуживает шанс на другую жизнь. А это уже зависит от него самого… И… Мне странно, почему он больше не вызывает во мне ненависти… Теперь не страшно вспоминать о нем. Знаешь, наверное, я все же смирилась с поведением Клио.

— Тогда почему уезжаешь?

— Потому что не вижу необходимости оставаться… Когда ты кому-то нужен, это ощущается во всем. Человек, который не может без тебя жить, рано или поздно признается в этом… Твой брат — законченный эгоист и гордец. Его замашки собственника проявляются не лучшим образом… Посмотри, как он наказал меня из-за глупых слов Мерилин. Клио даже не проверил информацию, просто изнасиловал…

— Ты, вообще, когда-нибудь ревновала? — озадачил британец, мило улыбаясь.

Заглянула ему в глаза.

— Никогда, — отчеканила.

— Ну конечно, — недоверчиво прозвучало. — Чего стоили одни твои фразы, которые ты бросала в лицо блондинки. По ним многое можно сказать…

— Все, — вздохнула, прерывая Кавьяра.

По лицу Тео было понятно, что он ловит каждое мое слово, наверняка, намереваясь рассказать об этом греку. Ну и пусть. Мне все равно. Сделаю свою работу и уеду…

Как же хорошо, что я не бросилась в воду. Напрочь забыла, что в кармане толстовки спрятала на всякий случай свой паспорт и ксерокопию отчета Тейлора. Вот же мозгов совсем нет, могла жизнь свою сгубить.

Не знаю, почему, но я вдруг сообразила, как мне страшно терять Тео. Он столько раз мне помогал, поддерживал, а я скоро покину эту страну и… Что потом? Мы ведь уже не встретимся… Мысли о том, что и грека тоже больше не увижу, не возникало. Видимо, в тот момент подсознание готовило меня для новых испытаний, заведомо зная, как, на самом деле, болезненно будет делать выбор между правдой и ложью во спасение Кавьяров. Подозрений никаких не было и по поводу предстоящей операции ощущалась лишь легкая тревога. И так продолжалось до тех пор, пока мы, усевшись во взятый в аренду автомобиль, не приехали в пустынную местность с пятью покосившимися деревянными сараями и одним небольшим глиняно-каменным зданием.

— Так, слушай внимательно, — проговорил британец сурово, когда затормозил метрах в пятидесяти от домиков, и взглянул на двоих негров, застывших у двери глиняного здания. — Быстро входишь, передаешь бумаги высокому темноволосому мужику. Его имя Мухамед…

— Что? — охренев от таких дел, вытаращилась на Кавьяра. — Араб? Это тот араб?

— Какой тот? — нахмурился Тео.

— Неважно, — отмахнулась, не желая вдаваться в подробности и старательно блокируя болезненные воспоминания о последствиях первого побега. — Дальше что?

— Вот, держи, — плавным движением британец протянул мне пистолет. — Он заряжен. Справишься? Это на случай, если что-то пойдет не так. Сними с…

— Предохранителя, — кивнула. — Да-да, я это знаю. Могу идти?

— Иди.