Игрушка для негодяя

И вот что мне делать? Как мне до усатого добраться, чтобы прибить тапком и не позволить позвать друзей в мою чистую уютную квартиру? Откуда он тут взялся, ведь до этого я не замечала в своей конуре другой живности? Рука не поднимется убить несчастного одинокого таракашку, поэтому я принимаю решение поймать его в банку и сделать своим питомцем. Сейчас мне не помешает друг, с которым я и обсужу незапланированную беременность и поделюсь страхами.

Шагаю на кухню за табуреткой, и в дверь кто-то отчаянно ломится. Точно не Родион. У него есть ключи и стук у него уверенный, а не истеричные хлопки ладонями и пенки ногами. Возможно, кто-то из соседей пришел вернуть сбежавшего таракана? Вот я посмеюсь и в отказ пойду: никаких тараканов не видела, идите с миром. Открываю дверь, и мне на плечи кидается заплаканная Настя:

— Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!

Вот ее я точно не ждала в гости. Лучше бы соседи со скандалами прибежали и обвинили меня в том, что, например, я их затопила в воскресный полдень.

— Кого? — я ногой захлопываю дверь.

Но раз Настя в растрепанных чувствах явилась ко мне, то я не буду ее прогонять. Я, пусть и обескуражена ее появлением, но все же рада видеть милую и взбалмошную девицу, с которой мы так и не успели познакомиться поближе.

— Папу! — резко отпрянув, смотрит в лицо. — Кого же еще?!

Вот это новости. Я бы не хотела быть втянутой в конфликт отца и дочери, однако поддержку я могу оказать. Отвлекусь от своих проблем и займусь чужими.

— Я уверена, что ты говоришь сейчас сгоряча…

— Не надо его защищать! — взвизгивает Настя и опять со слезами повисает у меня на плечах. — Он меня обижает! Яна!

Приобняв внезапную гостью, веду ее на кухню, усаживаю за стол и под всхлипы включаю электрический чайник.

— Обедать будешь?

Обиду и злость можно успокоить сытной трапезой. По крайней мере, я себе в последнее время успокаиваю именно так: плотно кушаю и негативные эмоции отступают.

— Буду-уу-ууууу, — воет в ладони Настя, а потом поднимает на меня взгляд. — А что у нас на обед?

Какая она сладенькая заенька. Вроде и взрослая, но все еще в ее лице прослеживает детская наивность и она трогает мое сердце: папина дочка обижена и ищет утешения у чужой тетки.

— Суп с вермишелью и фрикадельками из курицы и оладьи из кабачков, — ласково улыбаюсь я.

Ожидаю, что Настя сморщит нос и откажется моих простых кулинарных изысков, ведь дома личный повар если и готовит курицу, то по какому-нибудь особенному рецепту, но она кивает. Я удивлена. В общем, разогреваю суп, оладьи, завариваю чай и режу ароматный ржаной хлеб на тонкие ломтики.

— Что случилось? — придвигаю тарелку к опухшей и зареванной Насти. — Рассказывай.

Сама я пока откажусь от обеда. Подташнивает и немного кружится голова.

— Он выгоняет меня из дома! — она хватает ложку и крепко стискивает ее, глядя мне в глаза. — Я приняла решение никуда не ехать, а он меня не слушает!

Настя серьезно возмущена. Вижу в ее глазах ярость, которая очень схожа с недовольством Родиона, когда я решила уйти. И правда, глаза — папины.

— Ты хочешь остаться в Москве? Передумала насчет Италии?

Ох, я бы на ее месте с удовольствием сбежала от Родиона куда подальше, чтобы зализать раны и залечить сердце.

— Как вы разошлись, он стал просто невыносимым! Он и раньше не отличался легким характером, а сейчас так вообще с ним не поговорить! — Настя торопливо отправляет в рот несколько ложек золотистого бульона с кусочками моркови, паутинкой вермишели и кубиками картошки. — А сегодня… — она жует фрикадельку, шмыгает и обиженно бурчит. — Накричал на меня!

И с досадой округляет глаза, ожидая от меня поддержки. Надо слова подобрать так, чтобы и Настю не обидеть и Родиона не оскорбить, ведь я совсем не в курсе подробностей ссоры.

— Он не со зла… — чувствую себя очень неловко в попытках оправдать того, на кого я сама гневаюсь.

— Я могу у тебя пожить? — Настю кусает ломтик хлеба.

Оторопев от внезапного вопроса, я приглаживаю футболку на груди и киваю:

— Можешь, но ты же понимаешь, что если папа решит вернуть тебя, то я его вряд ли остановлю.

Нам, конечно, будет тесновато в однушке, но не выгонять же милую девочку, которая кинулась ко мне за защитой.

— А он не знает, что я к тебе сбежала, — Настя шумно пьет чай из кружки.

— А как ты, собственно, узнала, где я живу?

— У Алекса спросила. Он долго отнекивался, а потом привез сюда, — она накалывает на вилку оладушек и макает в розетку со сметаной.

— И ты думаешь, что он не скажет твоему папе, где ты находишься? — терпеливо спрашиваю я.

— Я попросила не говорить, — она тщательно пережевывает кусок оладушка и бубнит, — и папа сам сказал, — она в очередной раз шмыгает, понижает голос, пародируя сердитого Родиона, — если ты в таком в восторге от Яны, то вот и живи с ней! Вот я и буду жить с тобой. Ты же меня не выгонишь?

— И куда я тебя выгоню? — я подпираю лицо ладонью и гляжу в насупленное лицо Насти.

— В Италию!

— Прости, но я сама себя выгнать в Италию не в состоянии.

— Да ничего там интересного, — Настя небрежно отмахивается.