Игрушка для Шакала (СИ)

- Вечером ты едешь со мной на прием, - шепчет мне в ухо этот гад, вызывая мурашки на коже, - потрудись собраться. Я заеду за тобой в семь вечера.

Моя рука сжала вилку сильнее, до побелевших костяшек. И, кажется, это не ускользнуло от внимания мужчины. Он обхватил мою ладонь, разжал пальцы, заставляя выронить орудие возмездия.

- Это тебя не спасет, принцесса, - шепчет, наклонившись еще ближе, обжигая дыханием кожу на шее.

Тело обдает жаром. Возмущение захлестывает, заставляя забыть страх. Этот паук, с его манерой все контролировать и заставлять подчиняться всех вокруг, вызывает во мне бурю эмоций, и все они разрушительны. Я ненавижу его!

- Ты не можешь мне приказывать, - шиплю сквозь зубы.

Он ведет носом по моей шее, поддевает губами мочку уха. Так, будто имеет на меня все права. Будто мне это все должно нравится. Правда, кожу немного покалывает в месте прикосновения, но, наверное, это от злости и раздражения. Я еще докажу этому гаду, как сильно он ошибается!

- Ты моя, - звучит его хриплый шепот, - смирись и прими это. Иначе тебе же хуже.

Чертов гад! Он отпускает мою руку, быстро выпрямляется и выходит из комнаты.

Только сейчас, когда он ушел, меня накрывает. Слезы брызнули из глаз, а из горла сорвался всхлип. Есть резко перехотелось, кажется, я сыта по горло. Его домом, его наглостью и этой жизнью в неволе. Сейчас мне хочется бежать, и как можно дальше отсюда. Мне бы только ключи от ворот, только бы выйти. А там… плевать куда, хоть пешком по лесу, но я уйду от него.

Ненавижу его!

Чертов Шакал!

Выбегаю из комнаты, по лестнице поднимаюсь в свою комнату. Запираться даже не пытаюсь, это бесполезно, хищник слишком силен. Никогда раньше я не чувствовала себя такой беспомощной. Даже, когда меня везли неизвестно куда в темном багажнике автомобиля. Даже, когда отец заставил идти на то дурацкое свидание с ботаником.

С разбега падаю на кровать, обнимаю подушку. Мне хочется умереть и не думать ни о чем. Если бы так можно было, выключился и все. Я бы даже с радостью свалилась в обморок на какое-то время, как настоящая принцесса. Только принцесса с меня никакая. Даже кожа на лице не побледнела после вчерашнего. Что уж говорить о том, что после такого позора настоящая принцесса должна была умереть от бесчестия.

Реву в подушку, не сдерживая слез. Выплескиваю всю боль последних дней. Плевать на гордость! На все плевать!

Он победил!

А мне остается только… мириться?

Ну, уж нет!

Не стану я мириться!

Мой отец не стал бы отдавать все врагу. И я не отдам.

Я все еще наследница Аралова, пусть и в заточении. Пусть пока он смог меня поймать. Пусть заставил делать то, что ему нужно. Но моей покорности этот ублюдок не получит!

Вытираю слезы, встаю с кровати.

В двери стучат. Это так непривычно, что я замираю, не сразу сообразив, что нужно ответить. Одаевский всегда вламывался без стука.

- Кто там?

В комнату заглядывает женщина лет тридцати. Стройная, в деловом костюме, идеально подогнанном по фигуре и в удобных ультрамодным туфлях.

- Привет, - говорит женщина, - меня зовут Ирина. А ты у нас Вероника, да? – я киваю, и она продолжает:

- Я помогу тебе собраться для сегодняшнего вечера.

А я уже и забыла о вечере, мне же Одаевский говорил про какой-то прием.

- Так, - цокает Ирина языком, - посмотрим, что тут у нас.

Она по-хозяйски проходит в комнату, оглядывает меня с головы до ног.

- А что с лицом? – спрашивает, кивая на мои зареванные глаза.

Женщина ведет себя со мной так, словно мы давно знакомы. Но почему-то это не вызывает неприязни и раздражения. В этом есть что-то, сближающее и доверительное. А мне сейчас хочется рядом кого-то, кому можно довериться.

- Слезы нам ни к чему, детка, - заключает Ирина уверенно. Подходит к шкафу, открывает его, начинает перебирать мои платья. А там есть, из чего выбрать. – Поверь, из-за мужиков вообще не стоит плакать.

- Почему не стоит? – спрашиваю, даже не задумываясь.

- Они все одинаковы, а ты у себя одна, - подводит итог Ирина. И, как-то, не поспоришь с ней, права же.

- Так что выкинь все это из головы и давай займемся делом, - продолжает Ирина, все так же бойко передвигая плечики с платьями в моем шкафу, останавливая взгляд то на одном наряде, то на другом. – А работы у нас много. Начальство желает, чтобы ты сегодня затмила всех, поэтому времени у нас в обрез.

И тут до меня доходит.

- Это вы покупали мне гардероб, да?

- Угу, - кивает, доставая из шкафа вечернее платье изумрудно-зеленого цвета.

На миг мне стало неловко от того, что эта женщина выбирала мне трусы. Обычно я сама занималась столь деликатными покупками.

- Так, это, думаю, подойдет, - заключает женщина, прикладывая платье ко мне, как к манекену, - подходит к цвету твоих глаз.

Она вешает платье прямо на дверцу шкафа, снова подходит ко мне. Бесцеремонно подхватывает мой подбородок пальцами, осматривает лицо.

- Одаевский, конечно, сволочь, - заключает она вслух, повергая меня в шок. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то в этом доме так говорил о хозяине, - но и мы не промах, правда? У меня есть маска для лица, которая творит чудеса, сама себя не узнаешь.