Игрушка для волка, или Оборотни всегда в цене

Как бы то ни было, в его дом она входила уже смелее, и смелее шла в ту комнату, где он ее ждал. Смело распахнула дверь и улыбнулась ему. Да, пожалуй, она была почти рада его видеть.

— Добрый день. Спасибо за вчерашнее. Мне намного лучше. Даже не знала, что может быть настолько лучше.

Нет, она все-таки еще побаивалась его, но при этом была искренне благодарна. И почему бы не выразить эту искреннюю благодарность? Это ведь хорошее начало.

Виктор ответил на ее восторженное заявление хмурым кивком, словно все это не стоило того, чтобы обсуждать, и коротко бросил:

— Раздевайся, — и тут же уточнил: — совсем.

34

— Твоя задача — не терять контроль. Когда мы оборачиваемся, мы получаем огромное преимущество: силу, реакцию, скорость, нюх, зрение, способность к регенерации: на нас все заживает, как на собаках, — Виктор усмехнулся. — Но кое-что и теряем…

Инга слушала его в пол-уха. Она злилась: он мог бы прочитать лекцию до того, как она сбросит с себя одежду. А теперь, когда она стояла перед ним обнаженная, она предпочла бы как можно скорее обрасти шерстью, как бы странно это ни звучало.

Впрочем, из них двоих только она на это как-то реагировала. Он словно и не замечал ее наготы.

— Контроль. Нельзя давать волку взять вверх, верх должна одержать ты. Никому не нужно, чтобы, обернувшись, ты понеслась в лес охотиться на зайчиков. В лучшем случае на зайчиков.

Он озвучил одно из самых страшных ее опасений.

— Вы же не хотите сказать, что я кого-то… — голос Инги задрожал.

— Нет. Если бы ты убила человека, даже не убила — просто напала, мы бы с тобой сейчас не разговаривали: ты бы была мертва.

Инга подняла на него недоверчивый взгляд.

Он это серьезно? Или пытается запугать доверчивого новичка, чтобы прилежнее училась?

— Никаких шуток, — хмуро сказал Виктор. — Многим может показаться, что оборотни — это такие сверхчеловеки. Они сильнее, выносливее людей. Совершеннее. В каком-то смысле так и есть… и потому нельзя забывать, наша задача — охранять людей, служить им, хоть это слово не всем по нраву, и уж точно не нападать на них. Волка, который причинит вред человеку, казнят тут же.

Инга похолодела, только теперь она поняла, в какой опасности на самом деле оказалась.

— Хорошо, — мигом посерьезнев, сказала она. — Я все поняла. Что нужно делать?

— Я уже сказал. Учиться сохранять контроль. Сразу может не получиться, но со временем получится обязательно.

Инга кивнула: знать бы еще, как этот контроль сохранить. Она помнила свое первое превращение: туман в голове — и все тут.

— А как я обернусь?

— Это очень просто, если однажды оборачивалась. Придумай себе фразу для перехода, что-то очень простое, то, что ты можешь проговорить мысленно, быстро и дать себе команду, и желательно такую, чтобы она не пришла к тебе в голову тогда, когда переворачиваться не нужно. А-то, знаешь ли…

Инга кивнула и сразу отбросила мысль о фразе «ежки-матрешки». О чем она не станет думать ни за что в жизни?

— Вслух говорить надо?

— Нет, про себя. Сегодня я все сделаю.

Он обошел ее сзади и подошел близко, слишком близко, чтобы она не смогла на это среагировать — вздрогнула и с досадой отметила, как часто застучало сердце.

— Не трясись так, не холодно же. Говори.

«Оранжевый лед». Инга и сама не знала, откуда возникло это нелепое сочетание. Но — сойдет.

Сознание затуманилось. Она ощущала, как меняется ее тело, слышала голос, словно откуда-то издалека:

— Не уходи, держись! Думай о чем-нибудь. Говори с собой. Отдавай себе приказы.

Смысл этих слов в принципе был ей смутно понятен, но очень смутно, словно та часть ее, что могла бы разобрать, что говорит этот человек, крепко спала, а бодрствовала другая. И эта другая понимала: человек в комнате может быть опасен. Если на него не нападать, он тоже нападать не будет. Он преграждает выход, убежать не получится, нападать нельзя!

Не так, не словами, на уровне ощущений, догадок и четкого понимания: свой. Это свой, он пахнет как свой, выглядит как свой. Но все-таки ей его надо опасаться.

* * *

Инга пришла в себя все на той же лавке, все так же накрытая одеялом, как и вчера. Только в этот раз одежды на ней не было — лежала стопкой рядом, и Виктора в комнате не было тоже. Инга торопливо оделась

Она едва успела справиться с пуговицами, он появился на пороге.

— Ну как?

— Вначале я слышала голос. Понимала. И даже помню, что чувствовала, чего хотела… А потом все. Опять отключилась.

Виктор кивнул:

— Неплохо, надеюсь, завтра будет лучше. Сегодня отдыхай. И вообще все то время, пока мы занимаемся, избегай прогулок, резких движений и грустных мыслей. Стрессов тебе и тут хватает.

Инга даже не стала спорить: в чем, в чем, а в этом он прав…

35

Горячо. И так приятно… Ее обнимают сильные руки, гладят — настойчиво и бесстыдно. Обжигает жаром мускулистого тела — и она вжимается в него все сильнее, касается губами горячей кожи, задыхаясь от возбуждения, ищет губы… Находит… Целует, растворяясь в ласках. Но что-то не так с этим поцелуем — Стас целовал ее иначе…