Игрушка из грязных трущоб

— Хм… Знаешь, если бы мой отец продал меня за сраную дозу отменной дури… я бы лучше под поезд бросился! Зная, каким неудачником мне «посчастливилось» родиться! Наверно, это так унизительно… осознавать предательство родного человека? — мужчина оскалился, обнажив идеально белые зубы и наполнил ещё один бокал из недр фонтана, — Интересно, и как ты себя сейчас чувствуешь? Понимая, что тебя тут вовсе не полы заставят драить! А куда более унизительные вещи исполнять, расплачиваясь за ошибки предков!

Я нервно сглотнула, пытаясь не реагировать на эти гадости.

Ублюдок просто проверяет силу моего характера. Пытается унизить, вывести из себя. Чтобы спровоцировать на наказание.

Вместо новых слёз ещё сильней сжала руки в кулаки, до боли в суставах, и тихонько шепнула:

— Может, он и не был моим отцом…

Не знаю, зачем я это ляпнула!

Это прозвучало настолько жалко и ущербно, как оправдание.

В первую очередь, для самой себя.

— Ах да! Верно! Твоя же мать была шлюхой… И неплохой, кстати! Мои ребята часто нахваливали её заслуги! Но, видимо, перехвалили.

Терпи!

Терпи!!

Терпи!!!

Не реагируй… Умоляю!

— А отец — рабом на плантациях… Адский коктейлчик вышел! — губы Дамира растянулись в надменной улыбке.

Его настолько сильно забавляли издевательства над рабами, что я подумала, что вот-вот и он получит моральный оргазм.

— Но знаешь что, твоя глупая мамаша совершила огромную ошибку! Родив тебя втайне. ВТАЙНЕ ОТ МЕНЯ! — свирепый рык монстра эхом вознёсся в потолок огромного зала, заставляя моё бедное сердце безжизненным камнем удариться о рёбра.

А затем… я услышала звонкий треск над головой, раздавшийся в сантиметре от моей макушки, и невольно вскрикнула, закрывая голову трясущимися руками, ощущая острые осколки от стекла в спутанных волосах.

Дамир, находясь на пике бешенства, бросил в меня фужер.

И он бы попал.

Если бы пожелал.

— Так что не удивляйся её внезапной смерти. Как и смерти отца. — Выродок двинулся ко мне, а я, отступив на шаг назад, вжалась лопатками в колонну. — Ведь тайна всегда становится явью. Ничто в моей империи не должно быть скрыто! От меня… Даже рождение очередной никчёмной шлюшки!

Всё, о чем я сейчас мечтала — броситься к этому ублюдку и выцарапать ему глаза. Но меня, будто статую, парализовало мощным страхом.

Подонок принялся медленно расхаживать вокруг моей оси, одержимым взглядом раздирая в клочья мою поношенную одежду, этим же ядовитым взглядом проникая глубоко-глубоко, под самую кожу, в самые кости, словно хищный питон, неторопливо окольцовывал, намереваясь сначала задушить, а затем — проглотить. Залпом.

Внезапно, в руках угнетателя появились какие-то непонятные бумаги. Насытившись моим страхом он властно махнул ими перед моим носом, отчеканив:

— Если не веришь, вот договор о передачи собственности. Сначала твой отец предложил мне вашу халупу... Но на что мне то, что и так по праву моё? Я отказался. Тогда, чтобы спасти собственную шкурку и получить заветную отраву, от нехватки которой у него в любую минуту мог начаться припадок, «мусор» (Прим. так называли жителей трущоб) показал тебя… Маленькую, аппетитную красотку, с прекрасными волосами цвета кофе, играющими рыжеватыми бликами на солнце и глазами оттенка весеннего неба перед дождём. Разумеется, я чуть было с ума не сошёл от желания обладать настолько редкой игрушкой. Но знаешь как, порой не все игрушки хотят добровольно подчиняться владельцу. Приходится ломать. Жестоко. Коварно. Насильно. Поэтому я бы не хотел портить шрамами и увечьями столь дивный экземпляр вроде тебя, который твой ушлепок-отец пообещал мне добровольно. Он пообещал, что заранее подготовит свою дочурку к жизненной миссии, предназначение которой — ублажать назначенного судьбой Хозяина. Везде и во всём!

— Кретин. — Не выдержала. Выругалась. Но сказала это очень тихо. Одними губами, спрятав лицо в волосах.

— Правда, ждать я не стал. Не люблю, знаешь ли, ожидание. Нервирует… Поэтому маленько с дозой для твоего папеньки перебрал, отправив этого долба*ба прямиком к маменьке!

Дамир сделал паузу, оценивая мою реакцию.

— Всё по-чесноку, кисонька. Ты — моя. На законных основаниях. Так как до двадцатилетнего возраста по нашим законам ответственность за отпрысков несут предки. Но если не подчинишься по-хорошему — тебя ждут большие проблемы. А мне бы не хотелось лишний раз марать руки, поганя столь прекрасные внешние данные! А вдруг я пожелаю продать твою задницу? Со шрамами, знаешь ли, товар обесценивается! Так что выбирай… Либо по-хорошему… Либо по-плохому!

На последней фразе он снова нацепил на своё холёное лицо демоническую маску и свирепо зарычал, пробуждая во всём моём теле всё новые и новые волны страха.

Да уж…

Какой тут может быть выбор?

Мне конец.

***

Когда комната очистилась от алых следов расплаты, а прислужницы вместе с «женщинами-кошками» (которых, словно собак на цепи, вывел тот самый охранник, по имени Сатир) покинули покои Верховного, Дамир, хлестнув меня острым взглядом бездонно-чёрных глаз, снова кого-то позвал:

— Завир!