Игрушка из грязных трущоб

Сердце в груди буквально разрывалось от отчаяния, когда среди пленников я увидела Розу, лицо которой украшали жуткие синяки. Прихрамывая, женщина двигалась к соседнему дереву. Дамир всё же выяснил личность главного виновника, осмелившегося проболтаться о нюансах его страшной болезни. Конечно, первым делом подозрение пало на кухарку, проживающую в особняке с самого рождения Дамира. Ведь Роза общалась со мной больше всех. А несколько ударов по лицу и парочка жутких угроз, заставили женщину мигом признаться.

Гордый победитель. Сущий демон во плоти! Он, высокомерно вздёрнув подбородок вверх, выпрямив спину и спрятав руки в карман изящного смокинга, важной походкой шагал к летней веранде, в которой уже был выставлен обеденный стол со всевозможным разнообразием деликатесов.

После порки деспот смотрел на меня с таким омерзением, словно на кусок дерьма, в который вляпались его бредовые ботинки с золотыми каблуками. Смоляной, наполненный страшным пожаром взгляд, снова вернулся. Как и прежний Дамир. Жестокий и властный ублюдок. Такой же, как при первом нашем знакомстве. А новый Дамир, погиб. Вернее, это я его погубила. По вине собственной глупости.

Усевшись на мягкую софу, расположенную в беседке, он деловито щёлкнул пальцами, приказывая наемникам сорвать одежду с провинившихся пленниц. Расхохотавшись, довольные отморозки резко сорвали платье с рыдающей Розы, подтолкнув её ближе ко мне.

Всё, что я могла – кричать и молить Господина о пощаде, на что тот… никак не реагировал. Но когда мои крики откровенно ему надоели, бандит отчеканил новый приказ:

– Этой – ебальник заткните. А эту – до дыр хорошенько выдолбите!

Присвистывая и порыкивая, они набросились на несчастную женщину, по рукам и ногам растянув её тело прямо на газоне, принявшись владеть немолодой плотью в порядке очереди, тем самым доставляя невиданное удовольствие их обезумевшему лидеру. А лидер, деловито закинув ногу на ногу, попивая чай с травками собственного производства, наблюдал за забавным представлением, как обычно наслаждаясь чужими страданиями.

То, что я ощущала в сейчас, я не пожелала бы даже самому своему ненавистному врагу. Чувство вины буквально разъедало меня изнутри, пока я наблюдала за тем, как из-за меня десять крепких мужчин жёстко имеют бедную женщину во всех позах и во все имеющиеся отверстия.

Закончив вершить наказание, её обмякшее тело также приковали к стволу дерева, оставив нас в таком положении на целую ночь. Во время которой лупил сильный ливень с грозами и ледяным ветром.

Меня никто не тронул. Правда, после группового веселья некоторые ушлёпки всё-таки облили моё тело липким ядом, оставив в таком позорном положении до самого утра.

* * *

Ближе к обеду мрази вернулись. Отвязав едва живую Розу, они погрузили её тело в грузовик, выехавший прямо во двор поместья, с целью – доставить двух провинившихся рабов за периметр поместья.

Почему двух?

Я думала, что Дамир всё же решил отправить меня обратно в трущобы, но я ошиблась! Вторым пленником оказалась вовсе не я… а Сатир.

САТИР!!!

Последнее, что я видела, прежде чем меня снова бросили в карцер, – то, как Сатир со связанными руками карабкается в грузовик, пряча лицо под копной взъерошенных волос, перепачканных в чём-то красном и липком.

Его просто изгнали из братства. Из-за ревности Дамира. Позже я выяснила, что Розу отправили в «Грязные Трущобы», в «Дом Наслаждений», а Сатира… его… его прилюдно казнили. Отрубив голову на центральной площади трущоб. В честь предательства по отношению к лидеру.

Глава 17

На самом деле Дамир убил Сатира из-за ревности. В первую очередь, по отношению ко мне.

После чудовищных событий, а также новости о казни единственного полюбившегося мне человека, не считая Розы, я превратилась в безжизненную куклу, полностью погрузившись в свой внутренний мир, исключительно наполненный горькой печалью. Рыдая с утра до вечера, я по-прежнему находилась в подвале. Я отказывалась от любой пищи и даже воды. Пока Дамир, из-за боязни истощения, не отдал приказ о переводе меня в медицинское крыло под личную ответственность Завира.

Я не только похудела, но и заболела. Пневмонией. По вине того, что нас с Розой на целую ночь обнажёнными оставили гнить под ледяным дождем.

* * *

От лечения я отказывалась, мечтая поскорее свести концы с концами. Но меня насильно шпиговали болючими уколами, так щедро, что на теле и миллиметра живого места не осталось. Видимо, ублюдку Дамиру я нужна была живой. Для потех, разумеется. Ведь наказание ещё как следует не отработано.

Через неделю пыток самочувствие более-менее нормализовалось. И тогда меня швырнули на каторгу, принуждая выполнять былые обязанности. Я боялась взглянуть в сторону кухни, вспоминая о наших милых посиделках с Розой. Чувство вины душило. Глаза тонули в слезах. Каждый божий день!