Игрушка из Хиросимы

— Ужасно, — согласился Бондарев. — После той войны половина СССР лежала в руинах, да и Европе досталось. Не помню точно, сколько миллионов человек погибло. Несколько десятков. И что? После этого войны прекратились?

Кйоко вздохнула, подумала немного, а потом спросила:

— Скажите, а сколько русских погибло на войне?

— Не только русских. В Советском Союзе разные народы жили. По одним оценкам, в сорок пятом не досчитались двадцати миллионов. По другим — в два раза больше.

— А в Хиросиме и Нагасаки около двухсот тысяч. Это получается… это получается…

— Что? — спросил Бондарев.

— Ужас получается, — заключила Кйоко. — И вы это пережили?

— Как видите.

— Вот, значит, какие вы, русские…

— Какие?

— Знаете, — неожиданно предложила японка, — поехали ко мне.

— Распоряжение миссис Такахито?

— Нет, — ответила она, увлекая его в сторону автостоянки, где их дожидался видавший виды «Ниссан». — Это моя инициатива. Вы согласны?

— Ну…

Это было единственное слово, произнесенное Бондаревым. Он замолчал и не открывал рта до конца поездки.

13

Кйоко проживала в небольшой, но со вкусом обставленной и довольно элегантной квартире. Несмотря на закрытые окна, был слышен неумолчный гул автомобилей. Пожалуй, это было единственное, что Бондарев смог бы наверняка сказать о ее жилище. Потому что, едва переступив порог, девушка обернулась и заключила его в свои объятия. Не проявляя стремления слиться с Бондаревым в страстном поцелуе, она энергично двигала бедрами, пока не соскользнула и упала перед ним на колени.

— Погоди, — попросил он. Без всякой уверенности в тоне.

— Ни о чем не беспокойся, — пробормотала она, нащупывая его возбужденную плоть сквозь ткань брюк.

— Я сказал, погоди! Хватит!

— Не хватит. Я тебя хочу.

Не сговариваясь, они перешли на фамильярную манеру общения, что на английском языке получилось практически незаметно. Ведь местоимение «you» означает как «ты», так и «вы». Все остальное зависит от построения фраз.

Вразумительные фразы очень скоро иссякли. Остались одни только междометия и чувства. Бондарев потерял способность думать.

Кйоко оказалась весьма искушенной в сексе или, как принято говорить, в любви. Она наслаждалась сама и позволяла Бондареву получать удовольствие от каждого сантиметра своего прекрасного тела. Но для того, чтобы поддерживать огонь, необходимо топливо, и через два-три часа любовники пришли к выводу, что им необходимо подкрепиться.

Кйоко отвезла Бондарева в первоклассный морской ресторан, расположенный на одном из шести островов, соединенных между собой восемью десятками мостов.

Заведение оказалось довольно экстравагантным. За стеклянной стеной находился специальный зал для любителей рыбной ловли. Получив снасти, посетители самостоятельно вылавливали из цистерн будущие ингредиенты для своей трапезы.

— Там можно поймать и суши, и сашими, и суяки, — пояснила Кйоко, посмеиваясь. — Хочешь попробовать?

Бондарев наотрез отказался. Не то чтобы он не любил рыбачить. Но делать это на виду у всех, сидя с удочкой возле чана с морской водой? По его мнению, так могли вести себя только извращенцы.

К счастью, в зале, куда привела его Кйоко, никто не рыбачил. Здесь ели. Жевали, глотали, поглощали, вкушали, пробовали на вкус — кто во что горазд. Основные блюда состояли из рыбы, риса и водорослей. Все это обильно сдабривалось соевым соусом и зеленым хреном васаби. Из чувства противоречия, Бондарев заказал жареную говядину с неблагозвучным названием «суяки» и соевый творог «тофу». От сакэ он наотрез отказался, испытывая сильнейшее отвращение к подогретой рисовой водке. Что касается Кйоко, то она лакомилась супом «мисо» и «тэмпурой», которая оказалась ломтиками рыбы, обжаренными в масле. Суши на столе отсутствовали, что, должно быть, шокировало официантов и посетителей. В японском рыбном ресторане это казалось дерзким вызовом.

В принципе ужином Бондарев остался бы доволен, если бы не звонкая трескотня Кйоко. Настроение омрачали еще два обстоятельства. Во-первых, в своем расследовании Бондарев не продвинулся ни на шаг. Во-вторых, он предпочел бы провести этот и другие вечера в обществе Мизуки Такахито, невзирая на все достоинства ее секретарши.

Когда Кйоко предложила переночевать у нее, Бондарев даже не потрудился придумать благовидного предлога, чтобы отказаться. Сказал, что очень устал, проводил ее и отправился восвояси.

Приближаясь пешком к своему отелю, он предвкушал, как примет душ и завалится спать, наслаждаясь тишиной, одиночеством и покоем. Однако мечтам, как это часто бывает, сбыться было не суждено. Примерно в квартале от отеля до ушей Бондарева донесся грохот взрыва. Он прозвучал приглушенно, но в том, что это был именно взрыв, сомнений не оставалось. Приблизившись к отелю, Бондарев увидел языки пламени, вырывающиеся из окна седьмого этажа.

Того самого этажа, где размещались его апартаменты!