Игрушка олигарха

Лидия Ивановна нервно поправляет свою высоко закрученную гульку и фыркает, как выдра. Ее выпученные глазенки жирно меня осматривают. С рукава моей куртки капает ледяная дождевая вода на пол.

– Дети… а на детей особый спрос! Я разочарована в тебе, Ксения! Я думала, ты умнее. Я возлагала на тебя большие надежды!

– А я думала, что вы человек, а не мразь меркантильная.

Я не такая обычно, но сейчас у меня горят щеки и очень кружится голова. Меня едва не оттрахал какой-то богатый олигарх, которому меня подарили, а оказывается, еще и другой должен был поиметь.

Чувство самосохранения притупляется, и впервые за долгие годы я не пасую перед этой сукой-надзирательницей. Мне нравится видеть, как утка бесится, потому что потеряла из-за меня деньги, репутацию, а сегодня, возможно, и клиента.

– Ты ответишь, Зайцева. Ответишь так, что мало не покажется!

– Я заявлю в милицию на вас. Мы все заявим, когда выйдем отсюда! Никто больше не станет молчать! Вы сядете надолго за все ваши грязные дела! За продажу несовершеннолетних, за организацию проституции, за порчу девочек богатыми мужиками. И за Владу тоже! Вы за все ответите!

В этот момент обычно спокойные глаза Лидии Ивановны вспыхивают пламенем. Я внутренне сжимаюсь, но она больше не бьет меня.

Поправив наглаженную блузку, она судорожно достает длинную женскую сигарету и закуривает.

Я медленно втягиваю дым. Сама не курю, но некоторые девочки иногда курят, вызывая у меня омерзение, потому что я знаю, откуда у них сигареты. Им их дарят толстосумы вместе с шоколадками после совместных “свиданий”. Такой себе презент юной “бабочке” за хорошее поведение, и я думать не хочу, как именно эти девочки заслуживают поощрение и такие подарки у взрослых мужиков.

Не все из нас трясутся и боятся этого, как я и Таська. Некоторые девочки уже привыкли, наладили контакт с Лидией Ивановной и спокойно ходят на такие “свидания по-взрослому”, взамен получая новую одежду, обувь или еду.

И не только девочки. Мальчики тоже, только они вообще предпочитают об этом не говорить и делают вид, что все нормально. Они никогда не ходят на “свидания” по доброй воле, и никто из мальчиков в жизни не признается, что проводил ночь с богатым мужчиной, хотя все и так все понимают.

Все хотят вещей и нормальной еды. Каждому здесь это достается своим путем, потому как дефицит жуткий и не хватает буквально всего. Иногда вещи приходят в детский дом, какая-то помощь от добродетелей и государства, однако реально до нас эти вещи практически не доходят. Их перебирают воспитатели и лучшее забирают своим детям или пускают на продажу. Нам же достаются крошки, если вообще достаются.

Полуголодные, нищие, дикие звереныши, которые не нужны никому в этом мире. И не мы такие, мир такой. Все думают, что мы отбросы, но это не делает нас ненормальными, как считают многие. У нас такие же сердца и чувства. Такая же потребность в семье и любви, как и у любого домашнего дитя.

Хорошеньких детей разбирают в семьи еще до шести лет. Последний вагон еще через четыре года, и все. Если до десяти лет не взяли в приемную семью, можно забыть об этом, потому что ты не вышел рожей или тебя не продали выгодно в руки хорошим людям, которые будут тебя любить.

Мы как щенята, которые хотят урвать свой кусок хлеба, просто чтобы выжить, и понимание этого не делает нас добрыми ангелами. За исключением Таськи. Вот она точно ангел, потому что домашняя, комнатная и не привыкшая к жестким законам детского дома.

– Пошли.

– Куда?

– За мной иди.

Лидия Ивановна открывает дверь ключом и выпускает меня из кабинета. Под руку хватает и отводит в дальнюю часть коридора, в котором я упираюсь пятками, видя дверь изолятора.

– Я не пойду туда.

– Входи, Зайцева. И куртку давай сюда! Посиди и подумай над своим поведением!

Утка сдирает с меня эту мокрую куртку и больно толкает в лопатки. Так я оказываюсь в карцере или изоляторе, судя по табличке.

У меня карантин, пока я не “забуду” правду. Я здесь впервые, но старшие девочки иногда попадали, потом выходили, и у них действительно “стиралась” память.

За три дня без еды и воды на холодном полу все плохое просто улетучивается из юной головы, что и надо нашим воспитателям.

***

Владлен хотел разрядки и трахаться всю ночь. Удачно заключенный договор, бизнес в деле, заводы работают, люди-роботы-рабы работают. Все как его любимые швейцарские часы. Отлаженно, качественно и до тошноты скучно.

Деньги приедаются. Шмотки, люди, маски надоедают очень быстро. Когда живешь с пеленок с золотой ложкой во рту, все кажется пресным и невкусным. Он никогда не голодал. Он никогда не знал слова “нет” в своей жизни, и каким же было его удивление, когда вместо элитной суки в постель на день рождения он получил “это”.

Оно всхлипывало и что-то лепетало в темноте, тогда как Рахманов не понимал, какого черта эта шлюха еще ему не сосала, стоя на коленях. Она тянула. Слишком сильно даже для неопытной. Опытом там и не пахло, Владлен знал эту систему до дыр, и Виталина никогда не предлагала дерьма, и это обратило его внимание. На незваную гостью.