Игрушка (СИ)

Катер шёл мимо старинных морских пристаней района Санкт-Паули. Марта сказала:

"Вот здесь работал мой дед. Всю жизнь работал грузчиком. Тут и умер. На него свалился куль с углём и сбил его за борт. Дедушка упал в воду уже без сознания и захлебнулся".

"А вам сколько лет-то было тогда?" - спросил Чарнота, тоном голоса пытаясь выразить сочувствие девушке.

"Мне было тогда шесть лет, но я помню дедушку хорошо. Он приходил с работы и всегда мне что-то приносил: или пряников, или конфет, или куклу новую. Никогда с пустыми руками не возвращался с работы". Лицо девушки погрустнело. Глаза заполнились слезами. Она умолкла. Молчал и Чарнота. Марта справившись с чувствами спросила:

"А у вас дети есть?" Чарнота не сразу ответил.

"Вы же знаете что творится на моей родине - в России. Не время нам сейчас детей заводить. Нужно сначала жизнь упорядочить. Вот вы до слёз переживаете трагическую гибель дедушки, а у нас в России сейчас молодёжь гибнет. Когда старший умирает - это вроде бы как нормально - закон природы. Младшие его хоронят; грустят, конечно, но не так, как страдают те, кому детей своих хоронить приходится. Вот где мука-то невыносимая".

Марта смотрела на Чарноту широко открыв глаза и он видел, как помогли преодолеть ей своё горе, его слова.

Команда готовилась к швартовке судна. Катер сбавил ход и тихо пошёл к пристани.

"Ну вот, а на следующей нам выходить", - сказала Марта.

86 Подул свежий ветер и они с верхней палубы спустились в салон. Сели к иллюминатору друг напротив друга и Чарнота сказал:

"Вы - девушка. Станете женщиной. Идея жизни для вас готова. Великая идея - продолжение рода человеческого. Мужчина, конечно, тоже в этом участвует. Но мы больше защитники и поставщики средств к жизни. Чтобы рожать детей как люди, а не как животные, мы - мужчины сначала должны родить идею. И идею такую, которая и защищала бы и питала бы, если её реализовать. Мне уже за сорок, а идею так и не нашёл, или не выработал".

"А вы что - не марксист?" - удивилась девушка.

"Марксист, конечно", - спохватился Чарнота. - Но там много ещё неясного для меня. Неясно, например, почему это марксисты у нас в России раскололись. Почему им третий интернационал потребовалось создавать. И кто из них - расколовшихся, - прав. Может вы мне - старику объясните?"

"Я вряд ли смогу ответить, а вот мой папа - пожалуй. Вы сейчас с ним встретитесь. Это его Вольфом зовут", - сказала Марта.

"Вот оно как!" - Чарнота сделал вид, что очень удивлён.

На палубе катера взвыла швартовая сирена. Пассажиры начали готовиться к высадке, а команда - подавать и крепить швартовые.

Чтобы выйти в город, нужно было подняться по крутой длинной лестнице. На её середине Чарнота вдруг ощутил покалывание в области 87сердца. Удивился этому, но останавливаться не стал и скоро колики прекратились. Преодолев лестницу и отдышавшись, мужчина и девушка перешли проезжую часть набережной и свернули в зелёный сквер. Пройдя его, они вышли на широкую, но кривую и короткую улицу, заканчивающуюся небольшой площадью.

"Ну вот, мы и пришли", - неожиданно сказала Марта, остановившись у двери старинного трёхэтажного дома, которую она стала открывать своим ключом.

За дверью оказалась короткая крутая лестница, поднявшись по которой, они попали в помещение похожее на кухню и прихожую одновременно. В помещении, кроме той двери, через которую они вошли, было ещё две. Открылась правая и в комнату стремительно вошёл моложавый крепкого телосложения немец. Он кивнул девушке и улыбаясь, с протянутой для рукопожатия рукой пошёл на Чарноту. Тот, от неожиданности сделав шаг назад, всё-таки сумел ответить по мужски на крепкое рукопожатие хозяина.

"Вольфганг, но не Амадей и не Моцарт", - шутливо представился он гостю. Марта быстро перевела сказанное на французский и оба мужчины рассмеялись.

"Пожалуйста, проходите", - хозяин жестом указал куда гостю следовало пройти и перевода не потребовалось.

Они вошли в комнату среднего размера, которая, по всей видимости, служила столовой.

88 "Не откажитесь перекусить с нами?" - спросил Вольф (Теперь Чарнота понял, что "Вольф" и "Вольфганг" одно и то же лицо). Марта перевела, а гость кивнул в знак согласия и добавил:

"С большим удовольствием, тем более, что я сегодня и не завтракал ещё".

"Хорошо", - сказал хозяин и кивнул Марте. Та вышла. Казалось бы вот сейчас мужчинам можно бы было поговорить, но перед ними стоял языковой барьер. Пауза слишком затянулась. Хозяин что-то сказал по-немецки и вышел из комнаты вслед за дочерью.

Чарнота огляделся. Видимо из-за ограниченности пространства большой обеденный стол стоял у стены, а над ним на стене висел портрет Карла Маркса. Больше гость ничего рассмотреть не успел: открылась дверь и вошла Марта с большим подносом в руках, а за ней следовал отец, держа в одной руке кофейник, а в другой - сковороду.

Когда подкрепились, Чарнота, указав глазами на портрет, спросил:

"Он действительно чистокровный еврей?"

Марта перевела вопрос и сама ответила: "Да, это так", а отец добавил: "К сожалению".