Игрушка (СИ)

Войдя в комнату, он снял свой любимый сюртук и улёгся на кровать - прямо на покрывало. Лёжа, он ещё раз мысленно прожил этот первый полноценный день в Гамбурге и уже стал засыпать, когда в дверь постучали.

На пороге стояла Гертруда с подносом (заваленным едой) в руках. Он улыбнулся ей и пригласил в комнату. Причём слово пожалуйста (битте) по-немецки ему явно удалось произнести без акцента. Она вошла, но, не зная куда поставить поднос, остановилась в нерешительности у входа. Он взял у неё поднос, поставил его на журнальный столик и обернулся. Она явно медлила уходить. Он подошёл к ней вплотную и обнял. Она, как будто этого ожидала, прижалась к нему. Он взял её за руку и подвёл к кровати. Как можно мягче, взяв её за локти, он повернул женщину спиной к себе и также мягко рукой принудил её принять позу прачки. Она повиновалась беспрекословно. Подняв её юбку, другую, третью он добрался до женских тёплых трусов и потянул их вниз. То, что ему открылось в сумраке вечера, он увидеть не ожидал. Ему открылись, бёдра, ягодицы - торс молодой женщины. Кожа ягодиц сахарно-белая, гладкая, нежная венчалась в середине пушкинским "любовным огнивом". От открывшейся картины перехватило дыхание. Он не смог устоять на ногах. Ноги сами в коленках 93подкосились и он опустился на пол. Любовное огниво оказалось на уровне его лица. Раздвинув ягодицы, он увидел розовые складки больших губ и малые, полуоткрытые для поцелуев. Он поцеловал сначала левую, затем правую и пошевеливая языком пошёл вниз. Она застонала и приняла ещё более удобную для ласк позу. Запах!.. Ах, запах женщины всегда ударял ему в голову как бокал шампанского, разбавленный наполовину водкой. Он восхищённо отметил себе: "Какая же ты чистая, Гертруда". Наслаждаясь минетом, он уже ощущал свой член вибрирующим. Брюки и трусы мешали ему. Чарнота, быстро спустив первые и вторые, освободил пленника и торопливо погрузил его в женщину. Она ещё громче застонала, а он замер, пытаясь остановить мгновение, когда разница температур тел партнёров придаёт особую прелесть сладостным чувствам. Начав поступательные движения внутри неё, он ощутил как реагируют мышцы её влагалища. "О, да она виртуозка", - подумал не без тени цинизма Григорий Лукьянович. Он сделал ещё несколько движений и ощутил, что готов заканчивать. "Нельзя - сдержал он себя, - рано". Замерев и силой рук остановив раскачивающийся зад своей партнёрши, он несколько секунд усмирял свой инстинкт. Наконец, почувствовав, что готов продолжать он медленно ввёл член до конца. Она застонала и принялась яростно крутить и двигать задом. Затем, издав крик ночной совы, затихла. Ему тоже осталось сделать несколько движений и всё было кончено.

---------------------------------

94 Ещё два дня подряд приезжал Чарнота к Вольфу. В первый из этих двух дней учитель продолжил знакомить ученика с общим устройством корабля. Узнал Чарнота что такое шпангоуты и что такое мидель-шпангоут, форштевень и что якорная цепь проходит через якорный клюз, а вода с палубы стекает через палубные шпигаты. Второй день был посвящён изучению приёмов вязания морских узлов и плетения огонов (это когда из простого каната делают швартовый конец с петлёй, которую набрасывают на причальный кнехт). На третий день ему было сказано приехать с вещами; что он и сделал.

Накануне у него состоялось трогательное прощание с Гертрудой. Она вечером, как обычно, принесла ему ужин, а он взял из её рук поднос и усадил немку на стул. Сам сел рядом и как мог жестами с включением отдельных немецких слов, объяснил, что этот вечер для него здесь последний. Когда Гертруда, наконец, поняла, что постоялец пытается ей сообщить, то не выразила особых эмоций, а вышла из комнаты и скоро вернулась с бутылкой вина в руке.

Они пили вино молча, иногда взглядывая друг на друга. Когда же их взгляды встречались, то она первая опускала глаза, а он, подливая вино в бокалы, пытался шутить, то на русском, то на французском языке. Эта их встреча тоже закончилось постелью. Чарнота старался угодить своей партнёрше и у него это получилось.

Утром прощание было недолгим:

"Ауф видерзеен, Гертруда" - сказал 95он по-немецки. Затем обнял женщину с той нежностью, которая была ему ещё доступна. Выйдя на улицу и отойдя от дома на некоторое расстояние, он поставил на землю свой баул, обернулся и мысленно произнёс:

"Вот и ещё одна страничка книги твоей жизни перевёрнута, Григорий".

У Вольфа они успели позаниматься теорией, пообедать и во второй половине дня поехали в порт.