Игрушка в руках Лоа

С утра разбирая заявления бдительных граждан, Виктор наткнулся на целую петицию жильцов одного из Хрущёвских домов. Они жаловались, что в одной из квартир сильно стонет мужчина, на звонки не реагирует, на вопросы не отвечает. Надо бы взломать дверь. «Странно всё это, – почесал подбородок оперативник, – почему не вызывали участкового или скорую?» Но, хорошо обдумав ситуацию, решил сам всё проверить.

Он встретился с местным участковым и вместе с ним направился по указанному адресу. Из квартиры не доносилось ни звука. Позвонив в соседние квартиры, участковый определил понятых и вызвал престарелого слесаря. Замок взломали быстро. В нос тут же ударил затхлый запах свернувшейся крови и экскрементов. Хозяин обнаружился в постели, бездыханный и измождённый, словно изъеденный страшным недугом. Одного взгляда Виктору хватило, чтобы понять: дело об отрезанном члене ещё рано закрывать. День прошел суматошно. Криминалисты сняли в квартире умершего пальчики, следственная группа прорабатывала несколько версий.

В потерпевшем, к удивлению Виктора, опознали того самого второго специалиста, эндокринолога из кооператива «Спектр». Кто же так озлобился на клинику, что убивает работавших в ней врачей-специалистов?

***

1996 год 2 Июля

Мышка сегодня совсем не вставала. Она всё ещё сжимала в слабых ручонках белую маску и тихонько сопела. Разговаривать сил уже не было, и она молча сверкала на папу своими погасшими карими глазками.

Сергей совсем потерял от горя голову и разговаривал сам с собой. Он проклинал Андрея за потерю любимой, вспоминал гнусными словами мошенников-докторов, а Мышка всё слушала и крепче стискивала в ладошках гладкий перламутр. Тот, словно домашний питомец, отзывался теплом на каждую эмоцию в душе девочки. Туманными завихрениями разбухало голодное нечто в животе Мышки, острыми коготками скребло по рёбрам, бурлило в горячей крови, застилая глаза ребёнка алыми шорами.

К вечеру Сергей засобирался в тот самый сквер, где тайно покупал злополучные таблетки. В глубине души он надеялся встретить там ненавистного мошенника, заглянуть ему в глаза и спросить, не мучает ли его совесть, знающая, что за бесполезную пустышку впаривает он безнадежно больным, отчаявшимся людям. Он жаждал проверить, колыхнется ли стыд в бездушных глазах. А Маша, глядя на сборы отца, лишь сильнее прижимала к груди пульсирующую маску. Как только Сергей ступил за порог, она прислонила уже изрядно нагревшуюся вещицу к лицу и полностью отдалась чужим чувствам. Шквал жгучих эмоций промчался по детскому тельцу, выкручивая суставы, утолщая кости, вытягивая наружу всю силу страдающей души.