Игрушки для императоров 1. Лестница в небо

— Не торопись отвечать, мальчик, подумай. Я не тороплю. Это важный, САМЫЙ важный вопрос, от которого зависит, возьмём ли мы тебя. В армии, в бою, у тебя есть шанс спастись. Уйти с линии огня, отступить, пригнуться. Там ты споришь с судьбой, и даже в безнадёжной ситуации есть вероятность, что выживешь. У нас не так. Ты видишь перед собой дуло вражеской винтовки, но не можешь отклониться от выстрела. Сзади человек, которого ты ПОКЛЯЛСЯ защищать, ПОКЛЯЛСЯ умереть вместо него, и теперь ОБЯЗАН сделать это!

Посиди, подумай, Хуан. И не смей врать, ни себе, ни тем более мне, я распознаю ложь. Сможешь ли ты умереть, зная, что есть возможность спастись? Сможешь ли не уйти в сторону?

Да, у нас неприкосновенность, сумасшедшие льготы и личная вассальная клятва. И получаем мы поболее высокооплачиваемых менеджеров и специалистов.

НО ВСЁ ЭТО НЕ ДАЁТСЯ ПРОСТО ТАК, Хуан. Всему своя цена.

Я сидел, думал. Сеньора не торопила, показно занимаясь своими делами, словно забыв о моём существовании. Она задала самый главный в моей жизни вопрос. И я не мог лгать даже самому себе, но совсем не потому, что она это поймёт.

В этот момент все школьные разборки померкли, ушли на второй план. Кампос? Кто такой Кампос? Бандюк с замашками интеллигента. Отброс общества. Сейчас речь о куда более важном, чем он. Даже о более важном, чем девочка Бэль и отношения с ней.

Меня возьмут, я почувствовал это по настроению сеньоры. Она опредёленно хочет этого. Но подойду ли я им?

Я закрыл глаза и увидел перед собой её величество. Она смотрела на меня с нежностью, почти материнской заботой, ведя пальцем по фиолетовой отметине на лице.

— Всё в порядке?

Мой вялый ответ. И новое:

— Сильно достают?

Да, достают, и сильно. Но какое дело до этого вам, Ваше Высокое Величество? Где вы, а где мы!

— Держись, скоро легче станет. Обещаю! — и добрая обнадёживающая улыбка.

Она сдержит слово, я знаю. Её ставленница, министр образования, будет лютовать, что-то обязательно сотворит в ближайшем будущем. Судя по глазам — обязательно сотворит. Чистка в ДБ уже началась, сети гудят об этом не умолкая, прижучили уже многих высокопоставленных отморозков. И даже Кампосов к ногтю прижали. Срок, пусть и условный, но это на всю жизнь, и плевать на так называемое «всесилие папочки».

Она сделает. Она может. Просто она одна в огромном мире. А что может одна уставшая женщина на стомиллионной стране, огромной космической империи, пусть даже королева?

— Я готов, — услышал я свой голос. — Готов умереть за её величество. Не уйду с линии огня.

Сеньора Тьерри с видимым облегчением вздохнула.

— Ну, вот и славненько!

* * *

— Кстати, не думай, что времена изменились и с ними изменилась… Ну, скажем так, смертность в нашей работе. Ничего подобного! За последние десять лет погибло более шестидесяти человек. Шесть человек в год — это мало?

Я задумчиво покачал головой.

— Наверное, нет. Но это ведь средняя цифра?

— Однако получается немало, правда? И это только боевые потери!

— А есть и не боевые? — уцепился я. Она нехотя вздохнула и сдула со лба выбившийся локон.

— Разумеется. Тебе, наверное, известно, что у нас строжайшая дисциплина? — Я кивнул. — Настолько, что в некоторых тюрьмах порядки легче. Кстати, тебя это тоже касается, никаких поблажек и скидок, несмотря на пол, возраст и, в отличие от наших малолеток, жизненный багаж. Будешь наравне со всеми, бесправным кадетом, не могущим вякнуть свое мнение. Так что подумай лишний раз, оно тебе нужно?

Я подумал. Быть взрослым дядей наравне с двенадцатилетними девчушками, иметь равные с ними права и выполнять те же приказы, отдаваемые тем же презрительным тоном? Презрительным, а как иначе! Это своего рода армия, хотя и особое подразделение, а сержанты везде одинаковы, во всём мире.

«Да, пацан, попал ты»! — тут же вякнул внутренний голос.

«Но ведь знал, на что шёл, когда шёл»? - осадил его я.

«Естественно»,- нехотя признался тот.

Я кивнул.

— Я отдаю себе в этом отчёт, сеньора. Но ведь я не мелюзга, и моя подготовка не затянется.

— Это почему же? — глаза выдавали, что она старается не рассмеяться.

— У меня уже есть база. Пусть не такая, как у ваших полноправных бойцов, но думаю, мне будет легче даваться то, на чём застрянут малолетки. Мне кажется, моё обучение займет максимум два года, тогда как они потратят пять. Я не прав?

Сеньора полковник вздохнула, достала из ящика новую сигарету, прикурила и выпустила струйку дыма.

— Проблема в том, что ты при всём своём багаже никогда не догонишь их. Если бы мы взяли тебя лет в тринадцать…

— Но вы бы не взяли меня лет в тринадцать! — наехал вдруг я, невесть откуда обретя силы. — Вы уже брали мальчиков лет в тринадцать, и у вас ничего не получилось! А у меня мало того, что сформировано мировоззрение, меня не надо воспитывать, и самый тяжёлый период — половое созревание — позади, так я ещё и сам пришёл! Погибну — и на вашей совести не останется груза, знал же, куда шёл? Не так, сеньора?

Она вымученно улыбнулась.

— Да, ты умнее, чем кажешься.

— Это хорошо или плохо? — усмехнулся я.