Игрушки для императоров 2. Иллюзия выбора

— Ты же не думаешь, что всё останется, как есть? Ты меня подставила, опустила в дерьмо по самую макушку, из-за тебя я пережил несколько, скажем так, не самых приятных дней своей жизни…

— Не поняла? — вскинулась она и остановилась.

Я хрипло рассмеялся.

— Я понимаю, приказ, всё такое. Но, Катюш, как ты думаешь, я должен боготворить тебя за то, что ты сделала? Считать, что обязан тебе по гроб?

Она смотрела с непониманием. Я пояснил:

— Бенито заказал меня потому, что ТЫ меня подставила! Ты! Это ТЕБЕ я обязан своими приключениями! Виктор Кампос приказал пытать меня, пытаясь отомстить ВАМ, поскольку вы использовали его, как последнего мальчишку. Это ТВОЯ идея насчет похищения, ты полностью несёшь ответственность за него. Я принял решение вернуться, ты убедила. Но извиняет ли это тебя саму в моих глазах?

Она молчала, огорошенная. Кажется, я принял правильное решение, нападок с этой стороны СЕЙЧАС она не ждала. А я…

А я буду чувствовать себя гораздо лучше, если поставлю эту суку на место. Хотя бы раз. Даже если это будет последний поступок в моей жизни, могущей окончиться через пару часов. Но закон победы есть закон победы, она сама сформулировала мне его.

— Думаю, после всего случившегося тебе не стоит поворачиваться ко мне спиной, — закончил я, ядовито оскалившись.

— А ты у нас злопамятный, да? — скривилась она. — Нет, ни в коем случае! Не злопамятный! Ты у нас просто злой, и у тебя память хорошая.

Я невозмутимо пожал плечами.

— Малыш, ты ещё скажешь мне спасибо, — продолжила она, повышая голос.

— Обязательно, — потянул я. — Знаешь, когда человек стоит над гробом врага, он всегда говорит о нём только светлое и хорошее. Как правило. Вот и я скажу тебе «спасибо». Над гробом.

А вот поиздеваться толком не получилось. Слишком быстро вывел её из себя, будто передо мной стояла зелёная дурочка, а не хладнокровная гадина с опытом. Катарина резко дёрнулась, впечатав меня в стену своим телом, после чего рефлекторно поднесла коварное запястье со встроенными кибернетическими лезвиями к горлу.

— Хуан, мне не нравятся такие разговоры!

Лицо её пылало от ярости. Я усмехнулся, нисколько не впечатлённый.

— Правда? Зря. Это же шутка. Просто шутка! Про гроб. А ты что думала, я кинусь к тебе на шею, радостно повизгивая от счастья?

Она попыталась что-то ответить, но не смогла, и по инерции отступила, выпустив меня. Затем собралась и гордо тряхнула чёрной копной.

— Хорошо, я виновата. Признаю. Во всём, что произошло, начиная с той злополучной полосы, где потеряла над собой контроль. Можешь меня ненавидеть, если хочешь. Доволен? Теперь тебе легче?

Я пожал плечами.

— Наверное.

— Я сделала это потому, что мне приказали. Я должна была вернуть тебя, убедить вернуться. И не смогла придумать ничего более эффективного, чем ткнуть тебя в собственную беспомощность. Ты бы не стал разговаривать со мной после того, что случилось на дорожке, не сумей я изменить твоё восприятие. Да что я, ты не стал бы слушать никого, даже святую, если бы знал, что она отсюда! Послал бы за орбиту Эриды, и все дела!

— А ты не пробовала извиниться? — улыбнулся я, начиная вгонять гвозди в крышку её гроба. — Просто извиниться? Искренне? Признав, что была не права?

Катарина опустила глаза в землю.

— Нет, даже мыслей таких не было, — ехидничал я. — Ты же всегда права. Такие как ты всегда правы…

— …Ты не умеешь извиняться! — закричал я на неё, ловя кайф от получившегося эффекта. — Хотя я мог понять тебя! Понять, чем ты рисковала, когда я помчался по трассе верхами! Из-за чего вышла из себя! Но нет, я же валенок, я тупой! Я не пойму! Или нет, не, не тупой? — Я сделал паузу. — Да, я не тупой! Я пойму! Это ТЫ не можешь сделать шаг! Унизиться перед тем, кто младше и слабее! Тебе проще организовать войсковую операцию в городе, и не одну, чем признать неправоту и извиниться!

Так ответь, почему я должен относиться к тебе тепло? Почему должен быть благодарен, если ты думаешь не обо мне, а в первую очередь о себе и своей гордыне?

Постояв и не дождавшись ответа, я развернулся и побрёл по коридору. Сзади раздался ее окрик:

— Стой!

Остановился. Обернулся.

— Прости, я была не права, — произнесла она, вкладывала в голос раскаяние, но я видел, что это фальшь. — Я привыкла играть человеческими судьбами и заигралась. Да, мне оказалось проще придумать войсковую операцию, чем извиниться. Доволен?

— Я-то доволен, — усмехнулся я. — Как знающий тебя. Но на сцену тебе нельзя, сторонний зритель не поверит.

Она вспыхнула, но сдержалась.

— Я извинилась. Как ты и хотел. Будешь и дальше дуться?

Я понял, не стоит перегибать. Портить отношения с ней не резон, ибо какая бы она ни была, а знакомое зло лучше незнакомого. Если вместо неё дадут кого-то другого, я взвою, придется заново «пристреливаться», заново проходить весь геморрой, который мы с ней благополучно миновали. Да и… Ужалить Катарину, как показала практика, я могу, не такая уж она непробиваемая, а каковой будет другая?

— Нет, не буду. Но ты должна меня понять, — начал я, она перебила:

— Я понимаю.