Игрушки для императоров 2. Иллюзия выбора

В её голосе засквозило теплотой. И я не мог найти ни одного фальшивого оттенка в интонации.

— Я плохая. С гордыней. И не люблю никого, кроме себя. Но я исправлюсь. Обещаю.

Согласен, со стороны это звучало дико. Детсадовские какие-то аргументы. Но битва шла не на уровне слов, а на уровне восприятий, интуиций, если можно так назвать. И главный вывод, который я сделал — она совсем не так безнадёжна, как я считал. Я не безразличен ей, она действительно испытывает привязанность и симпатию. И не желает зла. Конечно, проявляется это согласно её собственному, искорёженному корпусом, мировоззрению, но порывы в её душе все же есть.

— Хорошо, уговорила. — Я выдавил тяжёлую улыбку.

— Мир? — улыбнулась она и протянула руку. Которую я пожал

— Мир.

* * *

Мы неспешно бродили по техническим помещениям и стрельбищам, подбирая скафандр, пробуя систему прицеливания и ориентирования на специальных тренажёрах и мишенях. Тянули время. Чтобы не сойти с ума, его надо было хоть чем-то занять, на мероприятие собрались ещё не все.

Ветераны — особое сословие, прослойка, честно заслужившая себе множество привилегий. Например, явиться не к десяти, как было условлено, а часам к одиннадцати-двенадцати, наплевав на дисциплину и пунктуальность, несмотря на то, что военнослужащими они остаются до самой смерти. Для них не существует понятия демобилизации, а звания остаются навсегда. Не «полковник в отставке», например, как у военных, а просто «полковник», в любом возрасте и на любой должности. Потому, пока не подъедут все, испытание не начнётся, и плевать на такую условность, как моё личное желание поскорее начать, чтобы не свихнуться в ожидании неизвестного.

— Для чего мне вообще куратор? — спросил я, опуская раскаленный игломёт, из которого только что жарил очередями, ставя его на стойку. Отводил стрельбой душу. — Да ещё и персональный? Чтоб девчонки не съели? Неужели они такие страшные?

Катарина грустно усмехнулась, протягивая мне оружие, за которое я отвечаю.

— Так и думала, что ты далёк от этой темы.

— Почему?

— Опыт. Его у тебя нет. Потому ты не способен оценить угрозы и вызовы. А они весьма серьёзные!

Пауза.

— Тебя съедят в первую же неделю, — улыбнулась она. — Ты беззащитен перед нашим контингентом. А сбежать, уйти отсюда после того, как за тобой закроются двери, никто не позволит. — Она скроила кислую мину.

Её слова меня не впечатлили. Я, конечно, предвидел проблемы, но, похоже, она сгущает краски.

— Отсюда подробнее.

— Разумеется! Ладно, пошли, нас вызывают. — Она облегчённо вздохнула и направилась к выходу. Я поспешил за ней. Тяжёлый гермозатвор тира, напичканного всевозможным оружием, опустился за нашей спиной. Хотя оружие у них и валяется везде, где только можно, но вскрыть арсенал без ключей и разрешений вряд ли реально.

— Загибай пальцы. — Катарина картинно прокашлялась и начала менторским тоном. — Первое, мировоззренческий конфликт. Ты попадёшь в незнакомое место с незнакомыми варварскими порядками и жесточайшей дисциплиной. Сам видел, молодняк здесь ходит по струнке, а тебя будут дрессировать наравне с ними, если не больше. Или думаешь, тебе сделают персональную скидку, как ценному сотруднику?

Нет, так я не думал.

— Тебя будут окружать люди с непонятным тебе, но устоявшимся мировоззрением, диким для «гражданки». Ты никогда с таким не сталкивался, не знаешь, какую модель поведения с подобными людьми использовать. Маркиза не в счёт, она и для нас странная. Это конфликт?

— Конфликт.

— Ты попытаешься выработать эту модель, но нужно время, период адаптации, и в этот период будешь совершенно беззащитен. Но это только начало, самое первое, что тебя ждет.

Далее хуже. Конфликт половой. Все окружающие поголовно будут противоположного пола, притом, что рядом не будет никого твоего пола, на общении с кем вы оба могли бы построить циклическую защиту. Этот дисбаланс — кладовая конфликтов. И все они нанижутся на конфликт мировоззренческий.

Она улыбнулась, давая время осмыслить сказанное.

— Далее конфликт социальный. Наши девочки поголовно выходцы из низов общества, со всей присущей спецификой.

Пауза.

— Плюс, конфликт возрастной.

Пауза.

— Плюс, иерархический. Те, кто старше и принял присягу, вряд ли будет считать тебя равным себе. Отмечай, отмечай, это всё не само по себе, а нанизывается на предыдущие конфликты!

Снова пауза.

— Плюс, кому-то просто не понравится твоя рожа, нельзя ведь всем нравится? — Она усмехнулась. — В любом социуме возникают люди, к которым испытываешь или симпатию, или ярко выраженную антипатию, а значит, кто-то обязательно захочет поставить тебя на место.

Я вспомнил Оливию и её девочек, охрану её высочества. Пожалуй, здесь моя собеседница права, такие возникнут. Обязательно.

— Что получается? — издевательски усмехнулась Катарина. — Наложение конфликтов? Социального, возрастного, иерархического, мировоззренческого и полового? Не считая межличностных? Ну как, тебе нужен персональный куратор?

М-да, действительно, всё серьезнее, чем я думал. Я не могу охватить все проблемы, копнуть так глубоко, хотя, казалось бы, чего тут копать?