Игрушки для императоров: лестница в небо

– А откуда вы знали, что я мод? – не отставал я. Несколько деталек мозаики моей прошлой жизни вдруг встали на место, и я просто обязан был задать некоторые вопросы в лицо. – Вы ведь знали! С самого начала опекали меня, показывали много индивидуального, недоступного другим! А еще учили самоконтролю. Много самоконтроля, очень много! Хотя я в это время просил помочь с ударами. А потом на соревнование выдвинули, хотя я пришел всего-то… Парни по десять лет тут занимались, с самого детства, и ничего, а я через год на планетарное первенство попал! Не странно?

Тренер молча сел рядом, глубоко задумавшись. Лицо его выдавало внутреннюю борьбу плана «сказать или так вышвырнуть». Скажет, это прямолинейный черт, правильный. Блин, и как я раньше всего этого не замечал? Ходил рядом, касался каждый день, а воспринимал как… Идиот!

Да он с самого начала готовил меня как подающего надежды мода, а не ради помощи с Толстым! А помощью, когда та потребовалась, прикрывался как удобным поводом заняться со мной более глубоко. Вот уж идиот так идиот!

– Шимановский, – начал тренер, но на сей раз каким-то похоронным голосом, – слушай внимательно. ОЧЕНЬ внимательно. Я много где служил, много чего повидал и знаю много умного.

Я кивнул. Преамбула обнадеживающая.

– В нашем мире есть люди, которым доступно то, что недоступно другим в силу природных ограничений. Ты меня понял каких. – Он поднял тяжелый взгляд, и я поежился. – Таких людей немало, не думай, что их единицы, я лично знавал около десятка. Эти люди могут контролировать свои способности, могут не контролировать, совершать с их помощью хорошие поступки и не очень хорошие. А могут вообще не совершать, это оптимальный для них вариант. А еще есть государство. Машина, которая считает, что имеет право единолично владеть любым оружием на планете, и перемалывает в пыль тех, кто думает иначе. Любым оружием, Шимановский, это значит любым.

– В том числе людьми с уникальными способностями? – хмыкнул я.

Ответа не требовалось.

– Если эти люди согласны быть полезными стране, если та уверена, что они не предадут, они живут и работают, как части системы. Или просто живут. Если же не согласны, не могут контролировать себя или государство считает, что они ненадежны, такие люди тихо и без проблем исчезают. Их никогда не находят. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Да. – Меня вновь передернуло – слишком прямолинейно.

– Я знавал многих ребят с разными талантами, с некоторыми служил. И кое-кто из них вот так исчез, просто и незамысловато. Ушел из дома и не пришел, ни тела, ни улик, ни свидетелей. К чему я это говорю? К тому, что последний из них потерялся после того, как убил в баре нескольких человек, когда ему в голову стукнуло от выпитой бормотухи.

– Приступ?

Тренер кивнул.

– Это не прошло незамеченным, и ответственные за того человека винтики в машине посчитали, что он ненадежен и опасен. Его выпустили из тюрьмы под подписку, куда сбежишь из военного городка без пропуска, и через день это произошло. Дело висело открытым много лет, но по обвинению его никто не искал. Обвинению в убийстве, Шимановский! Не странно?

Он усмехнулся. Я молчал.

– Думай, Шимановский, думай. Тебе жить дальше. Я не могу больше опекать тебя, я и так сделал слишком много. Меня можно на некоторый срок прикрыть за содеянное, так что не подставляй больше. Иди с миром.

– То есть, по-вашему, индивидуальные занятия с модом, его обучение владению собой и способностями, а также демонстрация пары неклассических ударов – это противозаконно? – не мог не съязвить я.

Он же в ответ хрипло рассмеялся:

– Пары ударов… Эх, Шимановский, Шимановский! Разве дело в ударах? На тебя несколько раз приходили запросы из ДБ, – посерьезнел он. – Довольно безобидные, если не знать, ради чего они. Я знал. Потому писал в них, скажем так, заниженные данные по поводу твоих успехов. Даже тогда, когда ты хорошо выступил на соревнованиях. Я прикрывал тебя, сколько мог, Хуан. А за это могут впаять столько, насколько хватит фантазии. Все, я сказал, не подставляй больше, иди. С парнями разберусь, наши не сдадут, чужие же сюда тренироваться приходят, а не доносы для ДБ строчить. И для тех и для других придумаю красивую легенду. Если ты здесь больше не объявишься и не разрушишь ее, она сработает, и все будет хорошо. Вопросы?

Он поднялся и пошел к двери, но я вновь окликнул:

– Как мне жить дальше? С тем, что я мод? Я не справлюсь сам.

Он задумался и пожал плечами:

– Справишься. Ты не маленький. Просто никогда не забывай о контроле и держи себя в руках. Найди зал попроще и подешевле, занимайся там, отрабатывай удары на каких-нибудь болванках-дроидах и ни в коем случае не стой в спарринге. Выясни все свои способности, малыш, их границы и пределы, научись контролировать, и только тогда возвращайся в спорт. Только… – Он криво усмехнулся.

– Только что? – не понял я.

– Только не за этим ты сюда пришел, не ради спорта. Ты пришел научиться драться, давать сдачи, бить первому. Так?

Я опустил голову:

– Так.