Игрушки для императоров: лестница в небо

Остается наблюдение и досье департамента. Тут два объяснения. Первое – «папочка» как-то связан с ДБ. Либо наоборот, он настолько крут, что ее высочество ведет его разработку (а она ведет разработку всех мало-мальски значимых богатых людей планеты). И я попал в эту разработку, как потенциальный родственник, получающий деньги. Ведь так легко проследить, куда и откуда уходят деньги со счетов «нужного» человека!

Норма сказала четко, в досье «ничего интересного». Тесты, комментарии, характеристики. Меня тупо вели, для галочки в отчете, не более. И это также в точку. А то, что досье лежало у принцессы Алисии в личном шкафу, скорее всего, последствия «школьного дела». Мне в последнее время некогда, домой еле приползаю, но и я краем уха слышал, донна Сервантес позавчера закрыла первую школу. Почему-то уверен, что только первую. После ТАКОГО не удивительно, что там лежала моя папка.

Эта версия самая правдоподобная. И даже то, что к матери приходила женщина, легко объяснимо. Не будет же Важный Человек опускаться до общения с проституткой. У него для этой цели есть доверенные люди, менеджеры, секретари, им не зазорно. И нежелание матери говорить также понятно, не хочет ворошить дела молодости и травмировать меня, ибо я заочно ненавижу этого человека. И мама знает, расскажи мне такое, она получит ОЧЕНЬ бурную реакцию.

Да, я обязан ему. Благодаря его помощи я вырос в нормальных условиях, но…

…Но все равно ненавижу!!!

* * *

– О чем задумался?

Катарина незаметно подошла сзади и толкнула в плечо. Я тяжко вздохнул:

– Да так, о своем, о наболевшем.

– Понятно.

Она присела рядом.

– Хуанито, хочу снова вытянуть тебя на откровенность. Можешь обижаться, но отнесись к моим словам предельно серьезно. Ага?

Я кивнул.

– Не ходи к нам. Не надо.

– Опять старая песня? – Я грустно усмехнулся.

Она мою усмешку не поддержала.

– Разведданные тебе. Свежие. На тебя наполеоновские планы. Уже сейчас. Все обсуждают, как тебя использовать, как с тобой работать, будто ты уже принят. Будто от корпуса тебя отделяет лишь формальность – согласие Леи. А она вряд ли будет против. И мне это не нравится.

– Почему? И кстати, «все» – это кто? – уточнил я.

– Высший офицерский состав, – расплывчато ответила она и продолжила, словно читая очередной курс лекций: – Тебе говорили про нашу военную демократию?

Я кивнул.

– Все ложь, нет у нас демократии. Это иллюзия. Как и то, что в стране народ может что-то решать и на что-то влиять. Корпусом руководит высший офицерский состав, только высший. Даже мнение низшего не учитывается. Тебя, то есть меня, например, или одну из нас, могут выслушать, могут учесть даже коллективное мнение, но решать все равно будут сами, как им нужно.

Я про себя рассмеялся. Ну, как и везде!

– Мы вроде как имеем право высказаться и проголосовать по спорным вопросам, но реальная власть только у нескольких человек.

– И они что-то против меня замыслили, ваш генералитет? – снова усмехнулся я.

– Не то что замыслили, – она замялась, – напрягает их отношение, пренебрежение. Вседозволенность – страшная штука, а они ею пресыщены. Сейчас у тебя есть право что-то делать, а что-то – нет, ты волен в поступках. Но после… Понятия «право подчиненного» у нас не существует, малыш.

Вздох.

– Если ты станешь одним из нас, превратишься в куклу, безвольную марионетку. Тобой будут помыкать и использовать, как посчитают нужным, наплевав на твое мнение.

– То есть я не смогу не выполнить то, что мне говорят? А если приказ, мягко говоря, преступный?

Она покачала головой.

– Невыполнение приказа – смерть. Думай, Хуан, думай. Это рабство, самое настоящее. Полный тотальный контроль и безусловное подчинение старшим. У нас есть свои плюсы: независимость от окружающего мира, финансовый достаток, статус. Но каждая из нас в отдельности – рабыня. Ты не найдешь здесь того, что ищешь. Не ходи сюда. Откажись, пока можешь.

Подводя итог разговору, она поднялась:

– Лея задерживается. У тебя есть время. Пока есть. Думай.

Вдогонку, вспомнив ее звание, я бросил:

– Ты одна из них? Входишь в их число?

Она обернулась:

– Теоретически. Но практически ничего не решаю.

И ушла, оставив меня в смятении.

Вот оно как. Единая монолитная структура с коллективным управлением. Боевой орден, подконтрольный лично королеве, главе клана Веласкес. Со своими традициями и законами, с беспрецедентным и беспрекословным подчинением младших старшим. Ну, прямо средневековье! Младшие в шоколаде по сравнению с «вольняшками», теми, кто остался на улице, в приютах, да и простыми людьми типа меня. Но сами они – рабы своей системы, винтики в отлаженной машине. А винтик не имеет права думать, он должен лишь крутиться. М-да!

А Катарина? Какова ее выгода? Она неплохо устроилась, входит в этот самый совет офицеров, при этом независима, пусть и не принимает глобальных решений. Зачем ей мой уход?

Дальше, что могли придумать насчет меня ее, скажем так, товарки? Та же Мишель? То, что меня не собираются использовать как «хранителя», я изначально подозревал, но каковы эти таинственные планы? Сделать из меня суперагента?