Игрушки дома Баллантайн

Пока она стоит и ждет монорельс, на нее с интересом поглядывает пожилой худощавый мужчина в военном мундире. Он подходит к полицейскому патрулю, о чем-то негромко говорит, и два полисмена направляются к Эвелин.

— Добрый вечер, мисс. Покажите ваши документы, пожалуйста.

Ева нервозно улыбается, достает паспорт.

— Что-то не так?

Полисмены внимательно изучают ее данные, разводят руками:

— Все в порядке, мисс, обычная проверка. Просим нас извинить.

Девушка фыркает, убирает документы в сумку и отворачивается. Через пять минут монорельс уносит ее в сторону городской окраины.

Мягко покачиваясь на деревянной скамье, Ева дремлет и думает о близнецах. Откуда в них такая сила? Что она может? Почему они приняли ее в свою игру? Она вспоминает ощущения от странного ритма и то, насколько легко и естественно в этот раз ей далось Имя Воды. Монорельс проносится сквозь тоннель, и Эвелин чудится, что она снова на берегу и мчатся по песку морские кони, гремя тяжелыми копытами. И нет страха, нет тоски — только восторг и любопытство. Тянутся детские ладони к гриве цвета океанской пены, и водяной скакун косится на близнецов ультрамариновым глазом…

— Вест-Граунд-стейшн, поезд дальше не идет! — слышит Ева голос машиниста и просыпается.

Она выходит из вагона, спускается к набережной и спешит в сторону железнодорожного моста. В доме на углу улицы что-то празднуют, из раскрытых окон доносится смех, музыка. Ева проделывает несколько па, улыбается. Бархатное небо ласково мерцает звездами, от реки тянет прохладой. У спуска на пустырь Ева видит очертания знакомых автомобилей и кабриолета Этьена.

Предчувствие танца наполняет девушку приятным томлением, она почти бежит, напевая на ходу. Она уже забыла, что садилась в поезд с твердым намерением устроить скандал Этьену, забыла, как плакали запертые в разных комнатах близнецы, какую боль она испытывала еще с утра, когда уезжали Алан и Коппер. Желание танцевать вытесняет все — грусть, усталость, раздражение. Желание, похожее на голод, на манию, овладевает Евой полностью.

Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, Эвелин влетает в круг горящих свечей, кричит радостно, стараясь перекрыть звучащие тамтамы:

— Эй! А почему начали без меня?

Барабанный бой обрывается, кружащиеся на вытоптанной площадке вудупанки останавливаются.

— Ой, Мадан… — растерянно произносит Сара.

— Доброй ночи, Мадан. Здравствуй, — сдержанно приветствуют Эвелин големисты.

Ева оглядывается в поисках Этьена, не находит.

— Доктора нет сегодня? Ну… тогда без него. Не останавливайтесь, я подхвачу ритм!

Вудупанки молчат, отводят глаза. Мария незаметно отступает в сторону и растворяется в темноте. Руки Евы, расстегивающие пуговицы на блузке, замирают. Девушка настороженно смотрит на големистов.

— Что-то не так? — хмуро спрашивает она.

Вперед выходит Ларри, вежливо целует ей руку.

— Здравствуй, Мадан. Как твой отпуск?

— Я специально приехала вечерним поездом, чтобы быть с вами. А вы на меня смотрите как на чужую, — понемногу заводится Ева. — В чем дело, занми[11]?

Дон поворачивается к барабанщикам, машет руками:

— Делаем перерыв. У меня в машине бутылка отличного бренди, не расходитесь.

— Бутылки маловато будет, — натянуто смеется младший брат Ларри, кареглазый барабанщик.

Ева медленно идет по кругу, заглядывая в лица друзей.

— Да что с вами? Что я пропустила? Я что, убила кого и не помню?

— Пока нет.

Девушка вздрагивает от неожиданности, оборачивается.

— Этьен, что происходит?

— Давай отойдем и поговорим, — миролюбиво предлагает он.

— Отходить обязательно? Тут же все свои.

Он разводит руками, выдерживает паузу.

— Хорошо. Ева, тебе больше нельзя участвовать в ритуалах.

Она трясет головой, морщится, как от боли.

— Подожди… Я не расслышала. Что ты сказал?

— Ты больше не участвуешь в ритуальных танцах и пробуждении големов, — вздохнув, повторяет Этьен.

— Легран, ты болен или пьян? Ты решил меня убрать?

Эвелин отступает на шаг назад, плавно поводит плечами.

— Ева, не надо, — предупреждает Этьен.

Тренированное тело реагирует быстрее, чем Ева успевает ударить. Секунда — и девушка корчится в пыли. Запястья вывернуты за спину, колено Этьена упирается ей между лопаток.

— Прости. Прости меня, — тихо шепчет он, поднимая ее с земли. — Поедем домой, я все тебе объясню.

Ева отталкивает его, отбивается, захлебывается слезами.

— Доктор, ты это… — начинает Дон неуверенно.

— Все в порядке, мы сами разберемся, — поспешно отвечает Этьен.

Прижимая к себе одной рукой орущую, бьющуюся девушку, он срывает с ее шеи косынку, затыкает Эвелин рот. Ева давится, мотает головой, но Этьен не дает ей выплюнуть кляп.

— Ты ее задушишь… — всхлипывает Мария и тут же отшатывается в сторону, напоровшись на взгляд Этьена.

— Разойдитесь, ну! — рявкает Легран.

Ларри подбегает к нему, и вдвоем они укладывают Еву на землю. Пока Ларри удерживает девушку за щиколотки, Этьен мягко дует ей в лицо и нажимает пальцами несколько точек в районе верхних шейных позвонков. Глаза Евы закатываются, тело обмякает, она глубоко вздыхает и отключается. Этьен взваливает ее на плечо, делает несколько шагов.

— Куда ты ее? — спрашивает Ларри.