Игрушки дома Баллантайн

— Господи, мелкашки! Вы целы? Что это было?

— Ты мне больно делаешь, — возмущается мальчишка. — Зачем ты все испортила?

Сибил подходит, присаживается на корточки возле Эвелин.

— Ты испугалась? — спрашивает она, убирая с лица сестры мокрые, спутанные пряди волос. — Прости. Мы сами не знали, что так получится.

— Это было на самом деле? — ошарашенно спрашивает Ева. — Это было?!

Близнецы синхронно кивают, беззаботно улыбаются.

— Мы играли.

Уильям высвобождает руку, присаживается рядом с Сибил. Они обмениваются хитрыми взглядами, прижимаются плечом к плечу, обнимаются.

— Мелкашки, ну-ка объясните, что вы делали?

— Играли в ладошки, — отвечает Сибил.

— Вот, смотри, — оживляется Уильям.

Они с сестрой садятся лицом друг к другу, подобрав ноги по-турецки, хлопают ладонями по острым, как у кузнечиков, коленкам.

— Стоп, стоп! — машет руками Эвелин. — Не надо! Вы можете объяснить словами? Что и для чего вы делаете?

Близнецы пожимают плечами, косятся на Еву недовольно.

— Ну… мы хлопаем друг с другом в ладоши. Иногда придумываем считалку, иногда просто так играем.

— Для чего?

Сибил заглядывает сестре в глаза и вкрадчивым, мяукающим голоском спрашивает:

— А для чего ты танцуешь по ночам на берегу реки?

Эвелин оторопело моргает.

— Откуда?..

— Не важно, — отмахивается Уильям. — Главное, что тебе это нравится, ты этим живешь. Ведь так же, Ева?

Сибил обнимает брата сзади за плечи, целует за ухом.

— Иногда к нам приходят звери из огня или земли, — нараспев рассказывает она. — Иногда танцуют светляки. Они как настоящие, только руками не потрогать. Иногда раздвигаются стены. Часы идут назад. Это же так здорово! И больше никто так не умеет.

— Вот почему мы играем только друг с другом. И когда никто не видит, — шепчет Уильям.

Ева хмурится, трет виски ладонями. Смотрит в сияющие голубые глаза близнецов и с ужасом понимает, что она ничего не знает о тех, кого нянчила с самого рождения.

— Не бойся! — мурлычет Сибил. — Ты же наша. Мы тебя любим. Ты можешь с нами играть.

— А мама? Папа? Алан? — осторожно спрашивает Эвелин.

Уильям поджимает губы, качает головой.

— Они не поймут.

— Папа поймет, — возражает Сибил.

— Хочешь, чтобы нас разлучили? — строго спрашивает Уильям, обернувшись.

Сибил испуганно смотрит на него, потом на Еву.

— Нет-нет-нет! Ева, ты же не скажешь им?..

Вместо ответа она обнимает их, ерошит мокрые кудри.

— Все в песке, — вздыхает Эвелин. — Пошли окунемся — и домой.

С воплями и гиканьем близнецы несутся к воде, скачут в волнах, брызгаются. Ева заходит в океан по плечи, отталкивается от дна, ложится на спину и слушает. Ей всё кажется, что рокот, доносящийся издалека, стал звучать иначе. Словно глубина пытается говорить с ней.

— Ответь, что мне делать? — спрашивает девушка вслух. — Кто мы такие? Почему мы способны на то, чего не могут другие? Почему это успокаивает меня, а не пугает? Скажи, кто ты и что хочешь от нас?

Волны покачивают ее тело, мягко ласкают кожу. Легкий бриз касается губ.

— Поговори со мной, — шепчет Ева. — Я не боюсь.

Океан тихо вздыхает, баюкая в сильных ладонях дитя человеческое.

— Не сегодня, — слышит Ева голос Уильяма. И тут же ему вторит Сибил: — Всему свое время.

Домой все трое возвращаются такими тихими и уставшими, что Элизабет тут же чует неладное.

— Уильям, Сибил, переодевайтесь — и бегом в гостиную! Мы с папой хотим с вами поговорить. Ева, останься, пожалуйста.

— Да, мам, — вздыхает старшая дочь.

Элизабет поправляет воротничок домашнего платья, присаживается на стул в кухне.

— Родная, ты выглядишь очень усталой и подавленной. Что с тобой?

— Ничего особенного. Плохо спала ночью, перекупалась, только и всего.

— Ты все же мой ребенок. Меня не обманешь.

Эвелин вздыхает, придумывая, что ответить, чтобы сошло за правду, и нервно выдает:

— Этьен не отвечает на телефонные звонки. Ни вчера, ни сегодня с утра. Мне, оказывается, не все равно. Мам, завтра я еду в Нью-Кройдон. Вернусь послезавтра утром.

— Надо ли тебе это? Я имею в виду, что Этьен, скорее всего, просто занят, возможно, его нет в городе. А ты поедешь…

— Надо, — отрезает Ева.

— Как знаешь, — улыбается Элизабет. — Ты уже взрослая, сама решаешь.

По лестнице с грохотом наперегонки сбегают близнецы в рубашках нараспашку и коротких штанишках, пролетают мимо кухни к входной двери, но окрик мамы вынуждает их остановиться:

— Кажется, я кому-то что-то говорила. Или мне почудилось?

С кислым видом Сибил и Уильям возвращаются обратно и идут в гостиную. Чинно садятся на софу, складывают руки на коленях. Ева не сдерживается, прыскает в кулак. Мать оглядывается на нее, укоризненно качает головой.

— Я бы хотела, чтобы ты тоже присутствовала.

— Мам, мне-то зачем? Мне не двенадцать, я знаю, чем мальчики от девочек отличаются. Ну… в теории. — Она вздыхает, закатывает глаза. — Ну ладно, ладно! Только я буду читать!