Игрушки дома Баллантайн

Девушка яростно сбрасывает на пол подушку и одеяло, зевая, шаркает к зеркалу. Хмуро расплетает косу, расчесывается, собирает волосы в хвост на затылке. Прислушивается, как в ванной бесятся близнецы, заставляет себя улыбнуться.

В дверь деликатно стучат, Ева накидывает пеньюар и открывает.

— Доброе утро! — бодро приветствует ее Алан. — Я хотел вылить тебе горячего шоколада в постель, но ты проснулась и разрушила мой коварный замысел!

Эвелин целует брата в чисто выбритую щеку, забирает у него из рук чашку горячего, ароматного напитка. Смотрит на начищенные ботинки и отутюженную белую рубаху, хмурится.

— Только не говори мне…

— Мы уезжаем после завтрака, — заканчивает за нее Алан. — Проводишь?

Ева отпивает глоток шоколада, молчит.

— Ладно, я пойму.

Алан выглядит расстроенным. Эвелин ставит чашку на прикроватный столик, возвращается к брату, обнимает его.

— Прости. Я не хочу с ним пересекаться, понимаешь?

— А проводи одного меня? Я тебя столько не видел, страшилище. И не увижу еще неизвестно сколько.

— Алан, мне тяжело.

Брат обнимает ее за плечи, переступает порог комнаты, прикрывает за собой дверь. Усаживает Эвелин на пуфик перед зеркалом.

— Послушай, что я тебе скажу. Хоть ты и моя старшая сестра и тебе положено быть на два года мудрее, но ты все же страшилище и дурында.

— Я в курсе, — усмехается Ева. — Ты мне эти клички прилепил, как только научился говорить.

— Не перебивай умника и красавца! — командным тоном отчитывает ее Алан. — Так вот, уясни одну простую вещь. От того, что ты станешь сидеть взаперти и делать морду, как у полкового тяжеловоза, лучше никому не будет. Хочешь показать Копперу, чего ты стоишь? Покажи, а не прячься! Все, теперь марш выкуривать мелочь из ванной и приводить себя в порядок. Пошла-пошла-пошла! Я требую, чтобы меня на поезд посадила самая роскошная девушка Гринстоуна!

Ева не торопясь допивает шоколад, поправляет пеньюар, подмигивает брату и выходит в коридор.

— Мам, пап, доброе утро! — вопит она, перегнувшись через перила на площадке второго этажа.

Элизабет выглядывает из кухни, машет дочери рукой.

— Ева, скажи малышам, что с потолка уже капает вода!

Эвелин барабанит ладонями по запертой двери ванной и сердито кричит:

— Эй, в субмарине! Приготовиться к всплытию! Ваша лодка дала течь!

Восторженные вопли и плеск воды мгновенно стихают, минуту спустя щелкает дверная задвижка, и близнецы выбегают в коридор, закутанные в одно большое махровое полотенце. Ева провожает их растерянным взглядом, пожимает плечами и заходит в ванную. На полу лужи воды, на стенах — клочья мыльной пены. На запотевшей глади зеркала нарисованы дурацкие рожицы. Эвелин поскальзывается, чертыхается, вылавливает из ванны пару полотенец, поднимает с пола коробку зубного порошка, половину тут же просыпает.

— Мелочь!!! — кричит она в гневе. — Тут хоть что-то осталось, вами не оприходованное?

— Вставать надо раньше! — в один голос отвечают из коридора близнецы.

Не целясь, Эвелин швыряет в дверной проем выжатое полотенце. Спустя пару секунд оно прилетает обратно, шлепает девушку по спине.

— А вот я вас!.. Ой, пап, прости. Я думала, там мелкашки.

«Ерунда, — разводит руками Брендон. — Если это были салочки, все равно ты водишь. Подвинься, я зубы почищу».

— Пап, — осторожно начинает Эвелин. — Сибил и Уильям вместе купались. Это нормально в их возрасте?

Брендон замирает с зубной щеткой в руке.

— Поговорить с мамой?

«Да, пожалуй. Я поговорю с Уильямом, она — с Сибил».

Эвелин развешивает на веревке мокрые полотенца, спускает воду из ванны, вытирает пол. Она медлит, тайком наблюдая за отцом. Брендон умывается, протирает запотевшее зеркало и уходит. По его невозмутимому лицу сложно понять, о чем он думает и какое решение принял.

Элизабет на кухне готовит завтрак, Алан допивает чай. Сибил и Уильям сидят по обе стороны от брата, болтая ногами под столом, и ждут, когда мама дожарит гренки.

— Ева, завтракать будешь? Тосты, яичница, клубника со сметаной?

— Клубника, — кивает девушка и, прищурившись, поворачивается к близнецам: — Пакостники, вы зачем полотенца все вымочили?

— Не все! — гордо отвечает Уильям. — Большое почти сухое!

— Я их постирала, — качаясь на стуле, улыбается Сибил. — От них пахло табаком.

— Алан, — укоризненно окликает сына Элизабет. — Ты куришь?

— В постели и на борту — никогда! — невозмутимо отвечает Алан и хлюпает чаем.

Близнецы хитро смотрят на Еву, и она незаметно для окружающих показывает им кулак.

«Кулек конфет», — говорит ей на амслене Уильям. Сибил подкрепляет слова брата решительным кивком.

«Ремня от дядьки Коппера», — с ехидной улыбкой предлагает Ева.

«Кулек конфет, сливочные ириски — и мы вернем твои вишневые сигареты».

Эвелин застывает с открытым ртом, Алан, не сдержавшись, ржет в голос. Элизабет наконец-то отрывается от плиты и смотрит на детей подозрительно.

— Что за пассы руками у меня за спиной?

Все четверо тут же обворожительно улыбаются матери.

— Гренки… — нежным голоском напоминает Сибил.

— Да-да, уже несу, — спохватывается Элизабет.