Игрушки дома Баллантайн

— Последний раз я их вылавливал в вагоне-ресторане. Они пытались поджечь увеличительным стеклом шнурки какого-то господина. Перед самым прибытием майор отправил их за сумкой в купе, и они опять пропали.

— О господи! — стонет Элизабет.

— Мам, а то ты мелкашек не знаешь. Привет, братик!

Алан переходит в объятья Евы, целует ее в макушку.

— Ты выросла. А грудь — нет! — ехидно замечает парень.

— Вот засранец! — возмущается Эвелин, расплываясь в улыбке, и тискает брата.

К ним подходит Брендон, молча жмет Алану руку, сияя от радости. Со стороны отец и сын выглядят как близнецы, только Алан пошире в плечах, и его нос и щеки усыпаны мелкими веснушками. «В детстве они были ярче», — с легкой грустинкой думает Ева. Она утыкается в грудь брата, вдыхает запах разогретой солнцем кожи. Алан дергает Эвелин за локон.

— Ты что с волосами сделала, страшилище?

— Не нравится — обреюсь, — нарочито сурово бурчит она.

— Не вздумай! Лысая и без сисек — такую только в зоопарк.

— Милый, что-то у тебя одна тема на уме, — сдерживая улыбку, замечает Элизабет. — Плохо с девушками на службе?

Алан краснеет до корней волос, усмехается.

— Есть у меня одна. В столице. Видимся иногда.

— Мелкашки! — восклицает Ева и заливается хохотом, указывая за спины брата и родителей.

По перрону, чеканя шаг, шествует майор Коппер. С мрачным и торжественным видом он ведет за уши пару худеньких белокурых подростков. Бежевые рубашки, штаны до колен, аккуратные белые носочки, клетчатые кепки, сдвинутые на затылок. На совершенно одинаковых ангельски красивых личиках — выражение оскорбленной невинности, в голубых глазах застыли невыплаканные слезы.

— Мама! Папа! — отчаянно кричат близнецы, увидев родителей.

Коппер разжимает пальцы, и дети со всех ног несутся к Брендону и Элизабет, обнимают их и прячут хитрые улыбки.

— Малыши мои! — шепчет Элизабет, покрывая щеки близнецов поцелуями. — Как я соскучилась, мои родные…

«Коппер, что они опять натворили?» — спрашивает Брендон.

«За те четыре часа, что мы сюда добирались, они успели проползти под столами в вагоне-ресторане и троим джентльменам связали между собой шнурки. Алан отловил их, когда они прожигали лупой ботинок. Перед прибытием адовы детки забрались в багажный вагон и построили дом из чемоданов. Собственно, всё».

Ева и Алан хохочут в голос, Брендон сгибается пополам, закрывая лицо ладонями. Элизабет прижимает близнецов к себе, утирая слезы рукавом.

— Несправедливо драть детям уши! — обиженно кричит один из подростков.

— Сибил… или Уильям? — неуверенно начинает Элизабет.

— Я Сибил, мама.

— Прости, родная. А где бабушка?

— У бабушки это… амор! — округляет глаза Уильям.

Они с Сибил переглядываются, на губах появляется и тут же прячется улыбка.

«Твоя мать отправила детей одних через Атлантику?» — хмурится Брендон.

— Мы прекрасно долетели, — звенящим голоском отвечает Сибил.

«Капитан дирижабля высказал мне при встрече все, — мрачно жестикулирует Коппер. — Я заплатил за исписанный детками бортовой журнал, за разрисованные стены в каюте, за два испорченных комплекта постельного белья и нервный срыв у стюарда, приставленного приглядывать за юными бандитами».

— Он пытался развести нас по разным каютам, — горестно кривит губы Уильям.

— А в бортовом журнале мы делали записи и вели дневник полета, — вздыхает Сибил. — Не ругайте бабушку. Она прислала вам письмо. Вот оно.

Она вынимает из кармана штанов измятый конверт, протягивает матери. Пока Элизабет распечатывает послание и пробегает взглядом по неровным строчкам, Эвелин подходит к Копперу. Бережно касается рукава заношенной кожаной куртки и шепчет так тихо, что слышит только майор:

— Здравствуй, Роберт. Я так соскучилась по тебе…

* * *

После ужина мужчины собираются в гостиной побеседовать, Элизабет уходит в детскую взбить подушки, а Ева с близнецами располагаются в палисаднике на качелях. Девушка садится в середину, а Сибил и Уильям пристраиваются по бокам. Эвелин задумчиво поглаживает младших по светлым волосам, близнецы мурлычут, как котята.

— Как мы по вам скучали, мелкие пакостники, — вздыхает Ева. — Рассказывайте, чему вас за границей учат.

Уильям запускает руку в пакет с конфетами у старшей сестры на коленях, вынимает пару леденцов. Один протягивает Сибил, второй отправляет в рот.

— Учат языкам, манерам, истории и географии, — скучно перечисляет Сибил.

— Еще математике и пению, — вторит ей Уильям.

— Нравится?

Близнецы обмениваются взглядами и в один голос отвечают:

— Нет. Это скучно.

— Бедолажки мои, — сочувственно качает головой Ева. — А есть, что нравится?

— Чтение. В школьной библиотеке много красивых книжек. Там истории про чудовищ и битвы. С картинками, — оживляется Уильям.

— А в замке есть комнаты, про которые никто не знает. С окошками, — делится тайной Сибил. — Мы там прячемся — от бабушки и когда хочется поиграть.

— Мне бы такую комнату, — вздыхает Ева. — Чтобы спрятаться и никто не нашел.

Близнецы обнимают ее, ластятся.

— Не грусти. У тебя амор, да, Ева? — спрашивает Уильям.

— Когда амор, людям хорошо, — возражает ему Сибил.

— Хорошо от амора только вместе. А Ева одна, видишь?