Игрушки дома Баллантайн

Он замолкает, морщится от боли, пытаясь перевернуться на бок.

– Убери, пожалуйста, простыни. Я ее к себе прижму. Это ей поможет.

– Вы оба почти голые. Прости, но от одежды мало что осталось.

– Нас по камням волокло.

Сибил делает глубокий вдох, вздрагивают светлые ресницы. Этьен и Уильям тянутся к ней одновременно. Девочка видит Леграна, пытается улыбнуться.

– Я привела…

– Привела, умничка, – кивает Этьен. – Так, лежите оба спокойно, попробую вас подлечить немного.

Сибил послушно замирает, Уильям наблюдает за Леграном из-под опущенных ресниц. Этьен задергивает шторы, приносит из рабочего кабинета сандаловые свечи, сушеные травы и пузырек с едко пахнущей жидкостью. Обмакивает в пузырек тонкую кисточку, рисует на ладонях близнецов первые буквы имен Лоа. Зажигает свечи, прокалывает палец кончиком ножа, смешивает с кровью щепотку трав, сжигает, пепел развеивает по четырем сторонам. Садится на кровать к детям, берет их за запястья и негромко тянет шипяще-свистящие звуки.

– Горячо! – жалуется Сибил.

Не прекращая пения, Этьен качает головой: терпи. Уильям молчит, только дышит чаще сквозь стиснутые зубы. Ранка на пальце Леграна кровоточит, темно-красные капли медленно сползают по запястью девочки. Запах сандала наполняет комнату, сгущается, дышать становится все труднее. Близнецы кашляют от удушливого дыма, Сибил дергает руку, стараясь высвободиться из пальцев Этьена.

– Тсс-с… – выдыхает Этьен и отпускает близнецов.

Уильям делает судорожный вдох, падает с кровати, путаясь в простыне.

– Тихо-тихо, – успокаивает его Легран. – Сейчас окно открою. Это быстро пройдет. Дышите оба ровнее и глубже. Сибил, малышка, как ты?

– Тошнит, – стонет девочка. – И стены кружатся…

Проходит минута, другая – и ей становится легче. Возвращается на щеки легкий румянец, выравнивается дыхание, расслабляются сведенные судорогой пальцы. Этьен замечает зажатый в ладони Сибил клочок ткани, тянется посмотреть, но Уильям тут же закрывает его рукой.

– Не надо, пожалуйста. Это ее. Оставь.

– Хорошо-хорошо, я не трону. Пойду поищу, во что вас одеть.

Как только Этьен выходит из комнаты, Уильям выпутывает сестру из простыней, прижимает к себе, гладит, баюкает.

– Мы живые. Значит, сможем все исправить, – шепчет он.

– Как мы найдем маму и папу? – спрашивает Сибил.

– Мы пойдем к Алану. Он в безопасности. Он поможет.

– Ты думаешь, они там?

– Я уверен.

Пальцы девочки скользят по коже брата, осторожно обходя ссадины и царапины. Уильям вынимает из ее кулака маленький полотняный мешочек на шнурке, надевает Сибил на шею.

– Уильям… кто из нас чудовище?

Он пожимает плечами, счищает с локтя сестры прилипшую грязь.

– Мир странный. Дело не в нас.

– Я чувствую себя чужой. Всем, кроме тебя.

– Это не ты чужая, это все нам чужие.

Этьен возвращается с двумя рубахами и брючными ремнями.

– Облачайтесь, подпоясывайтесь. Трусы ваши сохнут, попробую ускорить процесс с помощью утюга. Что делать с обувью, ума не приложу. Сибил, тебе получше? Вы идти сможете?

Близнецы кивают и одеваются, не стесняясь присутствия чужого человека. Рубахи им велики, в ремнях приходится прокалывать ножом дополнительные дырки. Этьен убирает со стола сандаловые свечи и травы, исподтишка наблюдая, как Уильям и Сибил застегивают друг другу пуговицы, поправляют воротники, закатывают рукава.

– А теперь расскажите, что все-таки произошло. Джентльмен, который вас привез, был очень испуган, говорил о наводнении. Я звонил мэру, он тоже сказал, что прибрежный район затоплен.

Уильям вопросительно смотрит на Сибил, поворачивается к Этьену. Лица детей одновременно мрачнеют, глаза наливаются слезами.

– Мы говорили Еве, что не надо… Она нас не услышала, – глухо произносит девочка.

– Ева хотела, чтобы мы поиграли с ней. Под барабаны, – нехотя рассказывает ее брат. – Мы послушались. На считалку примчались морские кони. А потом пришел океан. Там столько людей погибло…

– Стоп. Какие кони? – ничего не понимает Этьен.

– Из воды и пены. Может, кто-то видит их по-другому, но мы знаем, что это лошади, – отвечает Уильям. – Мы уже играли однажды на берегу втроем. И они приходили. Но в первый раз Ева напугалась, разогнала их. А в этот раз нет.

– Замечательно, – бессильно бормочет Этьен. – Океанские Лоа. Вы были с Эвелин? Куда она делась?

– Она нас бросила, Этьен, – чеканит каждое слово мальчик. – Воспользовалась нами, чтобы позвать лошадей. Когда мы увидели, что они летят на людей, мы поняли, что надо бежать. Что Ева хочет, чтобы мы погибли. Чтобы все мы погибли.

– Когда я обернулась, она сидела на коне. А потом нас сбила волна, – добавляет Сибил глухо.

– А где родители?

– Они оставались в опере.

«Здание театра не должно было пострадать, оно на втором ярусе города, это высоко», – думает Этьен.

Сибил подходит к окну, смотрит на залитые ливнем дорожки в саду, прислушивается к вою сирен, и в ее глазах мелькает страх.