Игрушки дома Баллантайн

«Я хотел приложить к подарку колечко, но не успел», – сказал он покаянно. «Не переживай, – ответила ему Элизабет. – Кольца мы с тобой купим у лучшего нью-кройдонского ювелира. Выбирать буду, конечно, я».

Солнце медленно вылезает из-за водонапорной башни, заглядывает в зарешеченное окно, свет дробится квадратами на полу. Элизабет щурится, смотрит на свет сквозь стеклянный шар.

За стеной слышатся шаги, и Элизабет быстро прячет шар в сумку. Поправляет на животе сорочку и усаживается обратно на койку. Дверь открывается, входят охранник – другой, не тот, что вчера, – и Стивенс. Полковник гладко выбрит, волосы зачесаны назад и блестят, как у деревянной куклы.

– Как спалось, Лиз?

– А где ваше «здравствуйте», полковник? – холодно отвечает она.

– Твое здоровье интересует меня в последнюю очередь. Живая – значит, сможешь работать. Капрал, проводите девицу в туалет. И поживее, у нас полно дел сегодня.

– Каких дел? – настороженно спрашивает Элизабет сопровождающего, выйдя за дверь. Вместо ответа он тычет ей прикладом в спину. Приходится молчать и повиноваться.

Когда они возвращаются, Стивенс кидает под ноги девушке ботинки.

– Обувайся, нам идти в другое здание.

– Мне тяжело, – упрямится Элизабет.

– Да-да, мне доложили, что врач счел твое состояние неудовлетворительным. Но на рожающую ты не похожа, дорогуша. Значит, все в порядке. Обувайся и пошли.

– Я не завтракала, – гнет свое она.

– Позавтракаешь после. Не испытывай мое терпение! – закипает Стивенс.

Элизабет обувается, берет со стула платье и понимает, что помощи в одевании тоже не предвидится. Со вздохом вешает одежду обратно, снимает с кровати шерстяное одеяло и сверлит полковника злым взглядом.

– На выход, – равнодушно командует он.

Они спускаются в вестибюль, охрана уводит доберманов, открывает дверь. Улица встречает Элизабет обжигающим морозом и ледяным ветром. Девушка с головой кутается в одеяло и почти бежит за Стивенсом, стараясь ступать след в след. Холод пробирается сквозь шерстяные чулки и под тонкую рубашку. Полковник оборачивается, пристально смотрит на девушку, фыркает:

– Вылитая Ослиная Шкура из сказки. Знаешь такую?

– Мама рассказывала, – стараясь не стучать зубами, отвечает Элизабет.

– Ты читать-то умеешь?

– А вы?

Стивенс сгребает ее за плечи, больно сжимает пальцы.

– Еще раз ты вякнешь что-то дерзкое, я тебя посажу задницей в сугроб. И ты не встанешь, пока не разрешу. Поняла?

– Хорошо, я буду молчать, – отвечает Элизабет.

Стивенс самодовольно улыбается, идет дальше. Спустя секунды в спину ему бьет снежок с закатанным в сердцевину куском щебня. Элизабет звонко хохочет, лепит еще один снежок, ветер играет растрепанными русыми прядями.

На входе в водонапорную башню их снова встречают рослые хмурые парни в гражданской одежде. Они приветствуют полковника Стивенса по уставу и с любопытством косятся на Элизабет. Девушка прикладывает к разбитым губам пригоршню снега, по пальцам течет розовая вода.

– Дайте этой гадине платок, – рычит полковник.

Элизабет благодарит охранника за клочок чистой ткани, сворачивает и кладет на стул одеяло. Стивенс толкает ее вперед, и она идет наверх по выщербленным ступеням. Лестница кажется бесконечной. Элизабет останавливается, прислоняется к стене, тяжело дышит.

– Пошла, – погоняет Стивенс. – Ну?

– Если сдохну… вам отвечать… Отдышусь – пойду, – старательно выговаривает девушка, прижимая платок к углу рта.

На самом верху охрана играет в карты. Увидев полковника, вскакивают, с грохотом опрокидывая стулья. Стивенс молча кивает на закрытую на засов дверь, караульный тут же отпирает.

– Господин полковник, вы осторожнее, – с опаской предупреждает мордоворот. – Пленник не в духе вроде.

– Завтрак на троих, – игнорируя предупреждение, распоряжается Стивенс. – Вина, фруктов. И быстро.

– Уже привезли, господин полковник! Я разогрею! – И парень уносится вниз по лестнице.

Стивенс хватает Элизабет за запястье, тащит через порог. Девушку на мгновенье окатывает волной паники, она теряет всякую волю к сопротивлению. Покорно идет за полковником, с трудом переставляя ватные ноги.

В просторной комнате полутемно, из узких окон свет сочится еле-еле. Элизабет не сразу привыкает к освещению, стоит, растерянно озираясь.

– Привели овечку на закланье, Стивенс? – спрашивает бархатный мужской баритон.

– Доброе утро, Баллантайн. Это не совсем та овечка, что вы заказывали, но заказанная будет к вечеру, – усмехается Стивенс. – Если мне не изменяет память, с дочерью вы никогда не виделись, не так ли?

На плечо Элизабет ложится крепкая рука. Девушка испуганно вздрагивает, оборачивается и встречается взглядом с высоким мужчиной лет сорока пяти в темной атласной рубахе и брюках. Длинные волосы ниспадают на плечи, серые глаза надменно глядят на девушку. Байрон берет Элизабет за подбородок, бесцеремонно разворачивает лицом к тусклому источнику света.

– Кто ж так работает, Стивенс? – с укоризной качает головой он, рассматривая ее кровоточащие губы. – Тоньше надо, вы же не на скотобойне.