Игрушки дома Баллантайн

В назначенный день к вечеру Раттлер приезжает к заброшенной фабрике и сразу же идет к Элизабет. За неделю девушка осунулась и похудела. Генерала она встречает, сидя за столом и нервно встряхивая стеклянный шар с макетом замка внутри. Белая прежде рубашка стала серой и намокла на плечах: с влажных волос натекла вода.

– Сэр Уильям, здравствуйте, – вежливо кивает Элизабет.

– Здравствуй, девочка. Как ты?

Она отставляет шар в сторону, сползает со стула, идет к Раттлеру. Встает на цыпочки, неловко обнимает и тычется губами в щеку.

– Я хорошо. Сегодня позволили вымыться. Только не дают ногти подстричь. Хоть грызи, – добавляет она с усмешкой. – Как мой Брендон?

– Я не стал брать его с собой, Элси. Он почти не спит, пишет, пробивает перфокарты. Иногда поесть забывает. Приходится Копперу за ним приглядывать.

– Вы правильно сделали, сэр Уильям. А меня сегодня не кормили совсем, – жалуется она тихо. – Давали только воду. Меня к чему-то готовят, видимо.

– Я тебе чистую рубашку привез. Держи. И посмотри сразу.

Он протягивает девушке бумажный сверток, перехваченный лиловой лентой. Элизабет торопливо разворачивает его, и на пол с шелестом падает исписанный мелким неаккуратным почерком листок. Девушка откладывает сорочку в сторону, поднимает бумагу, вчитывается в неровные строчки. Генерал присаживается на край койки и смотрит, как расцветает на бледных губах нежнейшая из улыбок.

– Брендон! – смеется она негромко. – Брендон, мой Брендон…

Пока она читает письмо, является Стивенс. Входит, не стучась, бросает на койку темно-бордовое платье без пояса и командует девушке:

– Одевайся. Под ним чтобы ничего не было.

Элизабет смотрит на Стивенса, потом оглядывается на Раттлера. Прячет листок с письмом за спину.

– Полковник, вы соображаете? – качает головой сэр Уильям. – Она замерзнет в вашей тряпке!

– Мой генерал, эта одежда необходима для ритуала. Или вы предпочитаете, чтобы она переодевалась при всех на месте?

Девушка слегка касается рукава Раттлера.

– Сэр Уильям, я завернусь в одеяло и не замерзну. Вы можете оставить меня ненадолго? Я переоденусь.

Мужчины выходят. Стивенс нервничает, постоянно поправляет высокий воротник рубашки.

– Скажите, полковник, – начинает Раттлер, – вы в курсе, что сейчас будет происходить?

– Немного. Баллантайн сказал, что объяснит девице азы. Связь человеческого тела с миром духов или что-то наподобие.

– Стивенс. Я же приказал: никаких ритуалов!

– Да-да, никаких ритуалов без вашего присутствия. Все честно, сэр. Император торопит, время идет. Вы довольны состоянием своей подопечной?

– Нет, – сухо отрезает генерал. – Почему ей не выделили служанку? Почему с утра не кормили?

Стивенс ничуть не смущен. Пожимает плечами, достает из кармана жилета часы, щелкает резной крышкой.

– Служанку на секретный объект было решено не допускать, вместо нее девице помогают надзиратели. А насчет еды… Это не моя инициатива. Видимо, охрана запамятовала. – Он барабанит ладонью по двери и кричит: – На выход!

Девушка появляется, одетая в бордовый прямой балахон с открытыми плечами, шнуровкой на груди и широким капюшоном. В руках Элизабет держит шерстяное одеяло. Раттлер скользит взглядом по ее фигуре, подавляя вздох.

– Я похожа на актрисульку, изображающую жрицу на оргии, – нервно усмехается девушка, кутаясь в одеяло. – У сенатора больная фантазия.

Они проходят к водонапорной башне, поднимаются наверх. Элизабет часто останавливается передохнуть. Раттлер смотрит на нее с тревогой, она улыбается краешками губ: ничего, я в порядке, просто ступеньки крутые.

Стивенс разгоняет охранников, открывает дверь сам, пристегивает ключ к поясу. Байрон встречает их на пороге, приветствует легким кивком. Шелестят по камням пола черные шелковые брюки.

– Здравствуйте, мистер Стивенс. Рад вас снова видеть, господин главнокомандующий. Проходи, голубка моя, не стесняйся. Господа, присаживайтесь в кресла.

«А ты ничуть не изменился, – думает сэр Уильям, разглядывая Баллантайна. – Холеный, ухоженный, выглядишь довольным. Вольготно тебе жить, прикрываясь дочерью?»

В полукруглой комнате светло от расставленных повсюду свечей. На полу мелом очерчен идеально ровный круг, в него вписана странная девятилучевая звезда. На концах лучей – знаки, в которых Раттлер с трудом узнает буквы еврейского алфавита. Блеет в углу ягненок. На столе лежит обнаженное тело мертвой девушки. Раттлер подходит, морщится от сладковатого запаха, исходящего от трупа. На шее девушки отчетливо видны багровые следы: задушена. Генерал присматривается пристальнее и понимает, что причина смерти – не удушение, а перелом шейных позвонков.

– Откуда это? – спрашивает он, указывая на тело.

– Так ли это теперь важно? – пожимает плечами Баллантайн.

Он снимает одеяло с плеч Элизабет, восхищенно смотрит на девушку, отступив на шаг.

– Ты божественна, дорогая. Разуйся. Не бойся, тут тепло. Видишь, я тоже босиком. Иди сюда.

Он обнимает ее одной рукой за плечи, ведет к столу. Генерал напряженно следит за ним, готовый в любой момент схватиться за оружие. Байрон оборачивается, смотрит на Раттлера.