Игрушки. Выше, дальше, быстрее

Идём по лесу, петляя, как заяц при поносе. Сделав знак Люку, сторожить Дымова, немного отстаю и докладываю командиру про наши приключения. Спрашиваю, можно ли привести чужого на стоянку. Командир не против, тем более что у нас есть спец по допросам без применения силы – Бродяга как-никак почти три десятка лет в «конторе» оттянул. Догнав своих, пошёл рядом с сержантом.

– Алексей, а почему ты сержантом ГБ представился? Ты же из милиции?

– Да напугать я вас хотел. На диверсантов или дезертиров это должно было подействовать! – смущённо отвечает Дымов.

– Ну, ты диверсов за идиотов то не держи… Околыш-то у тебя синий! Думаешь, немцы в нашей форме не разбираются?

– Товарищ старший лейтенант, я не подумал, некогда было… А, кстати, что это у вас за форма такая?

– Секретная, для действий в лесах.

– А?

– Может тебе прямую линию с Генеральным комиссаром, чтобы он тебе наши полномочия подтвердил? – «Уф, кажись, понял, что не по чину ему вопросы мне задавать».

* * *

Немного обогнав группу, я первым прибежал в лагерь.

– Саня, короче, это мент местный, парень, вроде нормальный, но пусть его Бродяга поколет…

– Угум.

– Я – для него старший лейтенант ГБ, ты – майор. Остальные – тоже офиц… тьфу ты, командиры.

– Понятно. А ты чего бледный такой? Тут только я понял, как же я устал за это короткое летнее утро.

– Слушай, иди перекуси и под тент ложись – поспи пару часиков. Я разрешаю, – голос Саши, так и сочится заботой.

– Слушаюсь, товарищ командир! – пробормотал я и на ватных ногах побрёл к своему «шалашу».

Уже проваливаясь в сон, я слышал доносившееся издалека … «Майор госбезопасности Куропаткин! Докладывайте, товарищ старший лейтенант!»

* * *

Проснулся я часа через два. Снилась мне всякая чушь про войну, немцев и переносы во времени. Однажды, когда за выходной я посмотрел все четыре части «Крепкого орешка», мне тоже всю ночь снилось, что я заложников в одно рыло освобождаю. Помню, проснулся, судорожно передёргивая затвор на «ксюхе». Жена тогда смеялась до слёз. Ох, поиграем, домой приеду, и пойдём мы с Пашкой в зоопарк, давно ему обещал, но всё никак не складывалось что-то. С этими радужными мыслями я полез из-под тента и шарахнулся головой обо что-то твёрдое. Твёрдое не перенесло столь наглой атаки и свалилось на меня. «Хм, «маузер»…Бродягин, что ль?» – подумал я, и тут мой взгляд уперся в характерный ствол МП-38, торчащий из-под моего спальника. «Что за…?» – пронеслось у меня в голове, и в тот же момент из кустов вышел молодой парень, оправлявший белую гимнастёрку, которую, как я помнил до войны носили милиционеры.

– Проснулись, товарищ старший лейтенант? – весело поприветствовал он меня.

Действительно, на последних сборах, до которых я доехал в девяносто седьмом году, мне присвоили это звание, но какого чёрта?! Значит, не приснилась мне вся эта фантасмагория! И в зоопарк с сыном через три дня я не пойду… И вообще, не известно, буду ли я жив через эти три дня… Вот уж хрен! Буду! …

Через час, вернув Дымову наган и отправив его в дозор, командир созвал Большой военный совет.

– Ну что ребята, что делать то будем? – начал он, обводя всех тяжёлым, измученным взглядом. Даже наш несгибаемый Александр Николаевич, ветеран многих никем и никому не объявленных войн, попал в ситуацию, в которой он не знал что делать. Нет в Уставе и специнструкциях разделов «Действия диверсионно-разведывательной группы в тылу врага в семидесятилетнем отрыве от своих войск». Нету!

Первым слово дали Казачине как самому младшему и, к тому же, с наименьшим стажем в команде.

– Честно скажу, я пока не знаю, что и сказать… Какие у нас варианты есть?

– Тогда давайте Тоху послушаем, как самого, в этих альтернативностях подкованного, – предложил Алик.

– Тош, рассказывай! – попросил командир.

«Ну что всё я, да я? Мне бы нажраться и забыться… У меня сын маленький и жена молодая… Знал бы, кто такую подляну устроил – даже нож бы не доставал. Так бы – своими редкими зубами загрыз бы!» – вот примерно с таким винегретом в голове я и начал свой эпохальный спич.

– Обрисую всю глубину нашего анального падения, – усмехнувшись, начал я. Как говорит один из моих лучших друзей: «Он и на своих похоронах будет шутить… Что бы народу скучно не было».

– Будет ли возврат – нам не известно. Привязан он к месту – нам не известно. Привязан он кому-то из нас – нам не известно. Нам известно, что мы – в начале июля 1941-го. Нам известно, что советские войска – почти в двух сотнях километрах, на Березине. Да и то, они не долго там продержатся.

– Ну, последнее, до настоящего момента было известно только тебе – буркнул Док.

– Командиру тоже. Он в училище должен был проходить – парировал я.

– Тош, это когда было. Тридцать лет назад… – ответил любимый командир – да и девками окрестными я тогда был больше озабочен, чем тонкостями оперативного искусства. Так что ты у нас теперь основной справочник.

– Ага, не хрен шкафами с книгами было хвастать – подсластил пилюлю Док.