Игрушки. Выше, дальше, быстрее

– Нет, цейлонский… – ответил я, вспомнив, что сегодня с утра Тотен отдал на общие нужды свою пачку цейлонского «Ахмада».

– Хорошо живут партизаны… – с непонятной интонацией протянул лейтенант.

– А что тебе не по нраву, лейтенант? – с некоторой опасной ленцой в голосе спросил Саня.

– Снабжение у вас хорошее, форма немецкая…

– …а не шпионы или предатели ли мы? – закончил за него Люк. «Что-то не нравятся мне такие заходы» – подумал я, а вслух спросил:

– А ты обрез, пока мы ехали, проверил?

– Да. – С некоторым вызовом, но, явно не понимая, к чему я клоню, ответил танкист.

– Ну и как, всё работает… патроны настоящие? – продолжал я гнуть свою линию.

– Да…

– Ну и ответь мне, лейтенант, на два вопроса… Стали бы мы давать тебе ствол с патронами, если бы были немцами? И второе – зачем нам было убивать тех полицаев, если они тебя уже заловили и к нам везти собирались? Ты пока подумай, а я схожу, пройдусь. Стоило мне только вылезти из-под тента, как ко мне подошёл Тотен:

– Тош, пойдём, совет твой нужен.

– Ну пойдём…

По дороге, заметив, что я хромаю, Алик поинтересовался, что у меня с ногой.

– Не переживай, это я для симметрии с тобой пару картечин в левую ногу словил… Если в обнимку будем гулять, очень удобно из стороны в сторону качаться будет…

Однако Алик юмора не оценил, и сказал, что немедленно нужно связаться по рации с Доком, для консультации.

– Тотен, окстись! Какие консультации? Они куда уехали?

– К той деревне, где мы продукты меняли. А что?

– До туда – семь километров по прямой, и они на боевом задании. И потом, я всё уже давно перевязал и рану обработал, так что не нервничай… Лады?

– Ну хорошо… Не буду… Но пулю-то достать надо!

– Не пулю, а картечину… И достал я её уже…

– Как достал?

– Ножом выковырял… Ладно, хватит о моих ляжках! О чём посоветоваться хотел?

– Да мы с Казачиной сегодня полдня здесь за старших были, ну я и хотел, чтоб ты мне про несение службы рассказал, на будущее.

– А то ты сам не знаешь… Уставные обороты пока не в ходу, слово «офицер» забудь как страшный сон, а что до уставов здешних, так я и сам в них ни в зуб ногой. Главное – поувереннее! Не мямли. Тебя командир назначил – ты и командуй в меру своего разумения.

– Ну, я ведь и не знаю ничего особо…

– Вот видишь, интеллигентские рефлексии из тебя попёрли… Ты в команде сколько, семь лет или восемь?

– Семь с половиной…

– И всё время – вместе с Фермером, так? Вот и копируй его уверенность. Даже, если каждый твой год приравнять к трём месяцам армейской службы, уже ого-го сколько набегает. Вон, на шпиона того, как ты бросился… Ни на секунду не замешкался! Спасибо, кстати!

– Да ладно, я в тот момент только и думал, как бы успеть и его вырубить раньше, чем он тебя убьёт.

– Вот видишь, а ты рефлексия, рефлексия…

Мы поговорили в таком духе ещё минут десять, и в конце-концов Алик, умиротворенный и простимулированный, отправился вместе с Бухгалтером проверять посты.

«О, в правильной компании пошёл… Не зря говорят: «Совместный групповой секс с пулемётом очень сближает!"» – пошутил я про себя и пошёл к тенту, под которым обретался Казачина. Была у меня, знаете ли, одна задумка.

* * *

Ваня, утомлённый хозяйственными хлопотами, сидел под тентом, и, попивая чаёк, ковырял при свете налобного фонарика какую-то железку.

– Привет, Иван-Разрушитель!

– И тебе не хворать, Антон-Варвар! С чем пожаловал, головорез ты наш? – за что люблю Ваньку, так это за чувство юмора и быструю реакцию.

– Мысля одна в голову пришла…

– Одна? Гони её, иначе – соскучится одна-то…

– Ты не хохми, а ответь серьёзно – как у нас с замедлителями?

– А никак! Нету их у нас…

– Это – не здорово, мы с ребятами на мостик сегодня посмотрели. Там замедление на полчаса, как минимум нужно, в противном случае – фиг уйдёшь.

– Ну а что я, рожу замедлитель что ли?

– А ты с запалами Ковешникова разобрался? Сильно они от УЗРГМов отличаются?

– Не, не сильно… Как я понял, там основное отличие внутри спрятано.

– Это хорошо. Смотри, какая мне задумка нарисовалась…

И я, воспользовавшись блокнотом и ручкой, объяснил ему, как с помощью крышки от консервной банки, шнурка и мелких деталей сделать замедлитель. Иван почесал затылок:

– А может и сработать! Сейчас пойду, на кострище покопаюсь. Видел я там пару банок. Ну а с утра на ручеёк сходим – испытаем. А может, к этому делу немецкий тёрочный приспособим?

– Не пойдёт! Там же вода будет, а он сырости очень боится.

– Точно, запамятовал я. На рации Казачины замигал огонёк вызова.

– Кто бы это мог быть? Да, Казачина в канале. – он молча выслушал сообщение ….

– Арт здесь, дать тебе его? На, это командир… – добавил он, протягивая мне рацию и гарнитуру.

– Арт в канале. Слушаю тебя.

– Мы на бундесов подлинных напоролись. Сейчас возвращаемся кругалями, так что скоро не ждите, – услышал я в наушнике голос Фермера. – Как в отпуск съездили?

– Неплохо, но могло бы и получше обслуживание быть. Аквапарк там хороший, шумный. С туристами пару раз поцапались.

– Серьёзно?

– У меня прыщ вскочил, а так – не очень…

– Большой прыщ-то?

– Нет, скоро лопнет.

– Понял тебя, – в голосе Саши я услышал некоторое беспокойство.