Игры ангелов

– Ты только его послушай! – Дебби толкнула Рика. – Какие нежности! Между прочим, я зашла попросить его уйти на часок с работы и съездить со мной. Отказал наотрез.

– Рис, у вас ко мне какое-то дело? – спросил Рик.

– Я зашла справиться, не узнали ли вы чего.

– Увы. Никаких заявлений о пропавших людях. И никто ее не опознал. Даже не знаю, чем я еще могу помочь.

– Я покажу рисунок в Джексоне.

– Не буду вас отговаривать, – сказал Рик, – но боюсь, вас могут направить по ложному следу.

– Наверное, вы правы. Но я все-таки попытаюсь.

Она понимала, что ей не только сочувствуют. А еще и прикидывают, совсем Рис Гилмор спятила или нет. Но она не даст вышибить себя из седла. Во всяком случае, сегодня. Сегодня она поедет в Джексон стричься.

Рис считала Энджелз-Фист чудным крохотным бриллиантом, а Джексон был большой, роскошный, в духе Дикого Запада. Деревянные тротуары, многолюдные улицы.

А над всей этой цивилизацией высились белоснежные вершины гор. Они сияли ярче любых драгоценностей, и рядом с ними все, сделанное человеком, казалось ничтожным. Рис за пару минут поняла, что не ошиблась, поселившись в Энджелз-фист. В Джексоне было слишком много людей. Едва оказавшись в городе, она тут же захотела из него уехать.

– Тут классно! – Линда-Гейл уверенно лавировала между машинами. – Надо нам будет как-нибудь оттянуться в спа-салоне.

Они поставили машину и прошли немного пешком.

– Мне надо отдохнуть. – У Рис голова шла кругом от толп народа, от машин и еще – от мыслей о предстоящей стрижке.

– Все будет тип-топ. Что ты разнылась, как старушка? Мы уже пришли.

В этот раз стены не давили на Рис. А когда подошел парикмахер, она не разрыдалась и не кинулась прочь.

Серж говорил с легким славянским акцентом и обворожительно улыбался:

– Девонька, давай мы тебя чайком напоим. Пойдем со мной. Он усадил ее в кресло, укрыл ей плечи накидкой. Но тут Рис снова встрепенулась:

– Я не уверена, что...

– Волосы роскошные! А какие густые! Ты их береги. – Он приподнял волосы, взвесил их на руке. – А чем ты занимаешься, ангел мой?

– Я повариха, работаю с Линдой-Гейл. Она будет рядом?

– Она чудесная. Жаль только, что редко к нам заглядывает, – и, улыбнувшись, посмотрел в зеркало на Рис. – Доверься мне.

Она и забыла, как это приятно. Руки, которые нежно массируют голову, на столике глянцевые журналы. Серж настоял, чтобы она немного осветлила волосы. В какой-то момент пришла Линда-Гейл в пластиковой шапочке.

– «Рыжая лиса», – сообщила она. – Вот на что я решилась. И на маникюр. А ты не хочешь?

– Нет. Маникюра я уже не вытерплю.

– Ну, расскажи мне про своего мужчину, – сказал Серж, взявшись за ножницы. – Есть ведь такой?

– Пожалуй, есть. – Подумать только, у нее появился свой мужчина. – Он писатель. Он умен, уверен в себе, ему нравится, как я готовлю. Он невероятно терпелив, но маскирует это язвительными шуточками. И совсем не считает, что я ранимая и хрупкая. А еще... Ой, совсем забыла! – Она достала из сумки папку. – Вы не узнаёте эту женщину?

Он отложил ножницы, внимательно изучил рисунок.

– Я точно ее не стриг. Я бы уговорил ее укоротить волосы. Это твоя знакомая?

– В некотором смысле. Можно я оставлю рисунок у вас? Вдруг кто-то ее узнает.

– Ради бога.

Рис посмотрела на пол:

– Ого, сколько с меня состригли волос!

– Ты не волнуйся. – Он обернулся полюбоваться выкрашенной в рыжий цвет Линдой-Гейл. – Сногсшибательно!

– Я сама в восторге! – Линда-Гейл покружилась на месте. – Я словно заново родилась. Что скажешь, Рис?

– Замечательно, тебе очень идет.

– Вот вернемся, тут же найду Ло, пусть пострадает. – Она оглядела Рис. – Так ты еще симпатичнее. Молодец, Серж!

– Посмотри, как эти пряди подчеркивают красоту глаз. Рис смотрела на свое отражение в зеркале. «Я почти узнаю эту женщину, – подумала она. – Я почти узнаю себя».

Серж, заметив в ее глазах слезы, встревожено отложил ножницы:

– Ты расстроилась? Тебе не нравится?

– Да что вы, очень нравится! Просто я давно не видела в зеркале то, что мне нравится.

Серж потрепал Рис по плечу:

– Хватит, а то я расплачусь. Дай хоть я сначала тебя высушу.

Она хотела похвастаться новой стрижкой. У нее был потрясающий день, и выглядела она потрясающе. Зря только она поддалась на уговоры Линды-Гейл и купила это желтую рубашку. Правда, она раздала продавцам рисунки – и так она делала в каждом магазине, куда ее затаскивала Линда-Гейл.

Она собиралась отправиться прямо домой, надеть новую рубашку, позвонить Броуди и узнать, не хочет ли он поужинать вместе с ней. Она нашла на рынке отличную зелень, морские гребешки и шафран.

В квартиру она поднималась, пританцовывая от радости. Напевая себе под нос, она решила, что сначала поставит сумки на стол, а уж потом запрет дверь. После чего в ритме вальса двинулась в ванную – полюбоваться на себя еще разочек.

Но, взглянув в зеркало, остолбенела.

К зеркалу был прикреплен тот самый рисунок, и вместо своего лица она увидела лицо убитой женщины. На стенах и на полу красным маркером был написан один и тот же вопрос:

ЭТО Я? Она опустилась на пол, сжалась в комок.