Игры без чести

Следующая встреча происходила в каком-то противном накуренном пабе на Подоле, где ни Вадик ни Слава не бывали раньше, где цены оказались существенно ниже средних, и основной контингент составляли студенты с проколотыми подбородками, в берцах, зеленых спецовках и с рюкзаками. Вадик тут же распустил свой шелковый галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке и одним движением прочесал пятерней волосы – как-то наискосок, приняв, тем самым, вполне неформальный облик.

Славка сидел злой, серый, большой, в светлом костюме и лимонной рубашке, с дорогими часами и, ловя на себе заинтересованные взгляды девчонок с густо подведенными глазами, взъерошенными волосами черного и красного цвета, чувствовал, как внутри вздымается волна усталости, перемешанной с раздражением.

Про Алену он ничего не понял, даже избегал смотреть на нее – крутил в руках пачку сигарет и, глядя в стол, кивал, чувствуя, что к глупым и злым женщинам не испытывает ни малейшего вожделения.

Тогда же позвонила Маша, милая, подтянутая, аккуратная Маша, у которой все под контролем и которая не видит никаких причин уходить от Виталика, и, будто нехотя, шептала ему в трубку, что все эти смешные пафосные бабы, клюющие на него время от времени, напоминают что-то вроде конвейерной продукции, загребаются лапами, как в снегоуборочной машине, и, прокатившись по крутой транспортировочной ленте, бухаются – сбитые с толку, расхристанные – в кузов отъезжающей машины.

Трезво взвесив преимущества своего неуравновешенного, но чертовски толкового, любящего детей, жизнь и радости мужа, она решила, что уходить к маме в двухкомнатную квартирку в отдаленном от центра микрорайоне – не нужная никому жертва, к тому же дочка, своим неожиданным взрослением разорвавшая тонкую нить связывающего их бессловесного взаимопонимания, теперь ни во что не ставила мать (видать, добавилась ревность к брату) и оставить отца ни за что бы не согласилась.

Славка же был для нее отдушиной. Перед сном Маша много думала об их свидании, о какой-то бунинской пламенной, полоумной спонтанности (это были слова Вадика), о роковом стечении обстоятельств и говорила, что ей сейчас впервые хорошо – так, как есть сейчас.

– Я всегда буду для тебя, – говорил Слава, внутренне тешась обтекаемостью фразы.

И потом, уже Вадику:

– Это какая-то идиотская нечестная игра, где каждый играет на свое собственное отражение – как бы выглядеть покрасивее, где все держится на ненужном обмане, я не понимаю, если она не уйдет от него никогда в жизни, почему она при этом не отпускает меня?

53