Игры без чести

Стаж отсутствия половой жизни у Светланы Жук составляет уже два с половиной года, и, делясь этим обстоятельством с подругами, она, кажется, испытывает определенную гордость. Она стала набожной и носит в дом святую воду, разбирается в мелких церковных праздниках и завела новых подруг из прихода. Зимой 2006 года у нее умерла бабушка, продержавшись, вопреки прогнозам врачей, не две недели, а три месяца – на святой воде и овощных соках. Весной 2008 года Дарья в составе ансамбля «Джерельце» поехала на гастроли в Будапешт, младшая, Сонечка, тогда как раз сильно болела, и Светлана думала, что сойдет с ума, потому что не смогла ее сопровождать. Сказала, что не пустит никуда, и тогда дочка перестала есть, дело принимало катастрофическую окраску, были сеансы у дорогого именитого детского психолога, и пришлось ее отпустить – напичкав гематогеном, глюкозой и скудными весенними фруктами с нитратами. Эта поездка была самым страшным, что случилось в Светланиной жизни за последние несколько лет.

В августе 2006 года в Донецких степях разбился самолет Пулковских авиалиний, совершавший рейс Сочи – Санкт-Петербург, унеся жизни ста пятидесяти человек, из них четверть – маленькие дети. Алена от волнения не спала несколько ночей, переживая высоковольтный нервный зуд, терапевтический ужас, дозированную душевную боль и, начитавшись про то, как очевидцы «находили в кустах ряды кресел с застывшими в немом ужасе, почти целыми телами», испытывала странного рода восторг. Но и плакала тогда тоже, конечно, – словно вобрав в себя достаточное количество горечи из этих фактов, запрокидывала голову, легонько прислушиваясь к себе, не веря до конца, и потом, если дело шло дальше, смахивала несколько чистых, возвышенных, за боль всего человечества, слез. Подруги любили с ней общаться, потому что на каждое страшное явление – будь то автомобильная авария или маньяки – у Алены имелось целое цветное досье с подробнейшими деталями. Что касается мужчин – после Славки все казались пресными, она издевалась над ними до такой степени, что ее считали сумасшедшей, но Алене было плевать. Сразу после разрыва со Славой начались проблемы с алкоголем, она ждала его звонка, иногда звонила сама, с другой карточки, и сбрасывала, не дождавшись ответа. Участились случаи, когда она приходит в детский сад за ребенком, едва стоя на ногах, но муж, живущий отдельно, остается, пожалуй, единственным человеком, кого это беспокоит всерьез. Он пытался давать ей меньше денег, записывал к психологу, но Алена впадает в такую ярость, что начинает швырять предметы, срывать шторы, и стакан коньяка – единственное средство, имеющее моментальный и длительный седативный эффект. На выходные она часто наряжается, красится и идет одна гулять в центр города, но улицу Бассейную с «Мандарин-Плазой» обходит стороной, панически боясь случайной встречи на которую, правда, и надеется все это время.

Маша продолжает шипеть на Виталика, но деваться от него никуда нельзя, ведь окружающие все так же завидуют их устоявшемуся благополучию, счастливым румяным детям, и, оставшись ночевать в прекрасном частном доме в коттеджном поселке, где пахнет хлебом домашней выпечки, получает на завтрак блины с икрой и свежевыжатый сок. Отдыхать они теперь ездят так – Виталик привозит им на машине все необходимое (гонит по 1500 километров без сна и отдыха), живет с ними дня три, пока не обживутся, а потом, сославшись на работу, умахивает домой. А к концу отдыха приезжает забирать. Они пытались привнести в свою жизнь какие-то семейные традиции, как то: раз в месяц оставлять детей с няней и ходить в театр, а после него – в ресторан, но Виталик вечно забывал, задерживался и ни одна из записанных Машей аккуратным почерком традиций у них не прижилась. Выдающимся событием последних лет в ее жизни можно назвать укладку «лежачих полицейских» со всеми надлежащими согласованиями в органах и активную позицию в области борьбы с гастарбайтерами, разводящими на соседней стройке, без забора, собак бойцовских пород.