Игры без чести

Когда Антошке исполнился годик, дома устроили настоящий праздник — из Винницы приехали наконец родители Валерии (причем так удачно, проездом, без ночевки). Гена принимал активное участие в приготовлении к торжеству, с гостями был обходителен, хотя не любил застолья и предпочитал обычно отмалчиваться в углу. Было видно, что он гордится, что у него есть сын и что уже целый год прошел, полный достижений — вылезло восемь зубов, сделаны первые шаги, говорит «мама», «папа», «баба», «дай», «атя», «ня-ня-ня», «ика» (птичка). О словарных достижениях сына Валерия рассказывала всем по многу раз, гости всплескивали руками, качали головами от умиления и по очереди поднимали виновника торжества на руки, чтобы потискать. Именинник скалился толстощекой улыбкой с широко посаженными резцами, как у грызуна, кричал «ы-ы-ы-ы» и, поставленный на пол, смешно, чуть кособоко, громко топая, куда-то убегал.

Валерия снова поправилась, но парадоксальным образом полнота ее даже где-то радовала, словно дополнительные килограммы усиливали ее пошатнувшийся вес в семье и подминали под себя оставшиеся с осени терпкие рыхлости. Их семья была не из тех, где допускаются такие ярые и категоричные разногласия.

Вечером, когда все гости разошлись, а укладывать сыночка было рано и они просто сидели на диване в гостиной за столом с неприбранными после сладкого тарелками, свекровь принесла Валерии пиликающий телефон. И это звонил Слава, из машины, по дороге в Кончу-Заспу, которого подбивал локтем сидящий рядом Вадик, обнаруживший в своем электронном календаре уведомление с низким уровнем приоритетности, но заслуживающее немедленной реакции.

— Я просто хочу поздравить вас с днем рождения, — сказал Слава, чуть улыбаясь, голосом, каким обычно говорил с заказчицами средних лет, работницами иностранных медиачудовищ, медовыми блондинками в отличной форме, насквозь эмансипированными и любящими флирт на грани стеба.

Валерия почувствовала, что в голову будто плеснули чем-то прохладным, в носу аж запахло сыростью и свежестью. Ей было радостно и приятно слышать Славку, и она сказала об этом вслух, как говорила бывшим одноклассникам, возникающим время от времени раз в пару лет.

— Если честно, я бы очень хотел увидеться, — сказал Слава, и Вадик рядом показал два больших пальца и скорчил рожу, Слава, держа руль одной рукой, другой вслепую пытался отбиваться, плечом прижимая телефон к уху.

— Ну… — Валерия чувствовала, как горят щеки и пылает в груди и как при этом холодеют пальцы, — можно что-то придумать, я буду на прогулке завтра, около трех, позвони тогда.

Свекровь стояла рядом, будто ждала, чтобы забрать телефон.

— Надо же, одноклассник звонил, вот это да, поздравил, а я и не спросила, родился ли кто у него самого.

Если раньше существование Анжелики на правах постоянного резидента Славу совершенно не беспокоило, то с наступлением весны, прямо символично, вместе с распусканием первоцветов и удлинением светового дня, в пору пробуждения жизни, отсутствие не делимой ни с кем жилплощади начало откровенно раздражать.

Они встретились с Валерией где-то возле стройки, на Осокорках. Несмотря на полноту, она выглядела лучше, чем в прошлый раз, — трехцветная рябь в волосах была убрана в медно-баклажановый тон, и прическа стала короче и пышнее. Кареглазый пацан в коляске тыкал пальцем в строительный кран и говорил «у! у!».

Слом сценария придавал этому свиданию некоторую теплую пикантность: то, что спасительным образом (отгоняя от старого окна в съемной гостинке) грело где-то в груди, где живут слова «мама», «дома» и «каша», и Славка неожиданно отметил про себя, что искренне рад видеть Валерию, даже где-то, наверное, скучал по ней. Ехать сейчас в какой-то мотель казалось пошлым безумием, даже проговорить вслух это было ужасно, и Славка просто гулял с ними, давал пацану играть со своей визитницей и с ключами от машины.

— Я просто хочу, чтобы у вас все было хорошо, — сказал он, чувствуя, что это самая правдивая из всех правд, что он говорил.

— А ты-то как? Женился уже наконец?

— Нет, — улыбаясь, ответил Слава.

— Но хоть живешь с кем-то?

— Да как сказать…

— Ну, так и скажи.

— Да, но это как-то глупо и нечестно получается, я искренне хотел помочь человеку, и наверное, мы просто не поняли друг друга.

— И ты ей изменяешь?

— Ну, у нас, наверное, не те отношения, чтобы это выражение было уместным, применительно… — Слава, а я рада, что у нас ничего не вышло тогда, — сказала она с тем спокойствием, с каким приходит осознание огромной жизненной победы, тем спокойствием, что распускается в душе, когда, покорив вершину, неторопливо оглядываешься, дыша полной грудью, и все тело ломит от усталости.