Игры без чести

Местонахождение Андрея вычислили довольно быстро, Слава был настроен как-то вяло, даже машину ремонтировать не хотелось, разве что появился неотчетливый стимул пойти присмотреть что-нибудь новое, но опять-таки было лень.

Чувствуя, что все валится из рук, Слава решил устроить поход в кино — Вадик с кем-нибудь, и они с Анжеликой. Программа обещала быть стандартной — немного боулинга, немного пива в снек-баре, кино, потом ресторан, потом, если будет настроение, — «Патипа» или «Арена». Во время трейлера у Вадика зазвонил телефон, встав и продвигаясь в сторону выхода, он развернул дисплей, чтобы Слава увидел высветившийся контакт — «Алена баночки». Тот раздраженно вздохнул, отвернулся, будто пропуская Вадика, и взял Анжелику за руку.

Алена звонила в истерике — только что зашла на сайт «материнство. орг», а там фотогалерея с родами.

— Я вообще не понимаю, как можно выставлять это на показ… — всхлипывала она, делая короткую паузу, словно затягиваясь сигаретой.

— Ален, ты что, куришь? Не надо…

— Ах, Вадик, ты не понимаешь, это не то, что я хотела сказать тебе, там ребеночек, двадцать одна неделька всего… преждевременные роды, и капельницы две… и потом как его хоронят, и папа целует…

— Аленушка, зачем ты смотришь такое?

— Я? Я не знаю… как это грустно, Вадик, как это грустно! И братик старший тоже целует, в головушку…

— Какой кошмар… я сейчас просто расплачусь…

— Правда? Вадик, ну ты представь — такое крошечное… в шапочке… кожица как бумага, ой… и два дня ребеночек жил… и потом хоронили, в гробике, в белых одежках…

— А что там есть, на этом сайте?

И Алена принялась с упоением рассказывать, периодически отвлекаясь на собственного ребенка и нехитрую кухонную возню, так что половину фильма пришлось пропустить.

Как и планировали, после кино пошли за угол, в «Тайм-Аут», и там ни с того ни с сего, совершенно будничным голосом, чуть наклонив голову, зависнув над только что принесенным стейком, Вадик сказал:

— Кстати, Любовь, Любушка, соседка твоя, — кивнув сидящей напротив Анжелике, — она таки в Тамбов укатила. Хотела у меня денег одолжить, но я для чистоты эксперимента, так сказать, сказал, что ничем помочь не могу, она ведь думает, что я у тебя курьером работаю…

— Люба, что ли?

— Ах ты ж твою мать…

— Что? — Вадик посмотрел на Славу снизу вверх с некоторым осуждением, попутно орудуя ножом и вилкой.

— Зачем ты это сделал?

— Ну, дать ей денег — это все равно что подать алкоголику или наркоману, — сказал он, отправляя в рот кусок сочного мяса в специях. Все молчали, и он с набитым ртом продолжил, глядя Анжелике в глаза: — Или я не прав?

Криво усмехнувшись, та кивнула.

— Вадик, сука, зачем ты это сделал? Что ты ей наплел?

— А зачем Любе в Тамбов? Где это вообще? — раздраженно спросила Анжелика.

— Тамбов в России, — мрачно ответил Слава.

— На меня нашло какое-то озарение, и я обмолвился, что ты в беде, я вообще не был уверен, что она тебя помнит, да, кстати, она сделала аборт от этого Павлега…

Слава почувствовал, как перехватывает дыхание и немеет лицо — кончик носа, внутри ноздрей, верхняя губа, — замороженное внутренним воплем, который, как волна с гребнем, поднялся внутри и, ударившись о небо, пошел оседать на сердце, растекаясь по венам и артериям.

Анжелика, приподняв бровь, усмехнулась и покачала головой, приступая к еде.

— Она была не в самом лучшем состоянии, и, чтобы как-то ее растормошить, я брякнул, что ты при смерти, попал в аварию и лежишь в реанимации в Тамбове и что никакой жены у тебя на самом деле нет.

— Как ты узнал, что она поехала?

— Она звонила мне несколько раз, последний — дико счастливая, что удалось найти прямой поезд Харьков — Тамбов, что есть-таки деньги на билет и что Тамбов — это мордовское название, в переводе означает «омут».

— Как давно это было?

— С недельку назад, мы больше не разговаривали. Не нашла она тебя там, Славик.

— Идиот, — он встал и, бросив на стол две двухсотгривневых купюры, быстрым шагом направился к двери. Анжелика молча и ошарашенно смотрела ему вслед.

Тем же вечером Вадик позвонил Светлане Жук, выслушал все о биодобавке со странным названием, которая лечит все, и потом, растягиваясь поудобнее в кресле, страшным голосом сказал:

— Я видел на днях фотографии родов ребеночка на двадцати одной неделе жизни.

— Господи, какой кошмар…