Игры Бездушных. Живая улика (СИ)

Резво перекидываю ногу через ноги Дмитрия, сажусь ему на колени. Своей обнажённой промежностью плотно прижимаясь к нему. Обхватываю лицо руками и льну к его губам, осторожно раздвигаю языком на удивление податливые, прохладные губы, и сплетаю свой язык с его. Делаю это осторожно, буквально не дыша, боясь спугнуть бездушного, как в тот самый первый раз, когда я сама пыталась поцеловать Багиру, но по ошибке спутала его с Сэмом.

Дмитрий остаётся сидеть неподвижно, также, как и я не дышит, всё его тело напряженно. А я уже сейчас завожусь, разгораюсь внутренним изнывающим пламенем, который полыхающим жаром начинает концентрироваться внизу живота. Своим возбуждённым лоном плотнее прижимаюсь к бездушному. Чувствую, как под плотным материалом спортивных брюк начинает твердеть мужская плоть. Отчего я распыляюсь ещё сильнее, и уже не замечаю как целую Багиру со всей страстью, со всей чувственностью, и напором. Сама себя не узнаю и, тем не мене, задыхаюсь, режу свои губы и язык о его клыки и буквально начинаю улетать. И вот, уже в следующий момент, чувствую скользящие пальцы Багиры мне под халат, тут же сжимающие бёдра до пьянящей боли. Дмитрий наконец перенимает инициативу, превращаясь в голодного дикого хищника. Продолжает истязать мой рот, окончательно превращая его в кровавое месиво. А мне плевать. Задыхаюсь, глотаю собственную кровь, и отвечаю бездушному с таким же жаром и пылом.

А затем Багира неожиданно подскакивает с места, подбирая меня под бёдра и подбрасывая. Усаживает меня на стол, вернее, на документы, которыми была устлана вся поверхность стола. Часть пустых бутылок и графинов со звоном падают на пол.

Отрывается от моих губ и заглядывает в глаза, заглядывает в самую глубь моего сердца и моментально воссоздаёт всё то, что недавно с таким хладнокровием лично из самых глубин его выдрал.

— Ты уверена в своём окончательном выборе? — требовательно спрашивает.

— Да, уверена, в этот раз на все сто процентов уверена, Багира, — снова тянусь к его губам, но Дмитрий пресекает попытку его поцеловать, временно накрывая мой рот своей прохладной ладонью.

— В таком случае, учти, Скиф, отпускать тебя я более не намерен. И не надейся на поблажки. Нынче всё будет так, как я этого хочу, — убирает ладонь с моих губ и наклоняется, только в этот раз я накрываю его запачканные кровью губы своей ладошкой, торопливо проговаривая:

— Всё будет так, как Мы этого хотим.

Убираю ладошку и наконец разрешаю бездушному обрушиться на мои губы. Разрешаю себе раствориться в безумстве такого дикого властного напора. Разрешаю себе утонуть в состязательном танце наших стремительных языков. И теперь я буквально горю похотливым пламенем, всем своим естеством и телом требуя большего.

Багира не заставляет меня долго ждать, разводит мои ноги в стороны, протискиваясь мне между ног, и всем своим возбуждудённым естеством вжимается в мою промежность. Своими длинными пальцами сильнее впивается в бёдра. Резко отрывается от моих горящих губ, принимается прокладывать дорожку из сладостно-болезненных покусываний и поцелуев, до той самой излюбленной сонной артерии, а затем сразу пронзает её, позволяя всего лишь на долю секунды почувствовать боль, на замену которой тут же начинает приходит головокружительное удовольствие. Отчего стон и ещё несколько таких же вырываются из моих губ.

И вот уже в следующую секунду Дмитрий поглощает меня быстро и стремительно, заставляя телу уже буквально взрываться от томительного желания. Неожиданно прерывает поглощение моей крови: немного отстраняется, вызволяя правую руку из-под халата. Обхватывает ею мою шею, ощутимо зажимая оставленный укус. Медленно опускает за шею на стол, при этом, левой рукой скидывая со стола оставшиеся графины и шары, которые тут же летят на пол и вдребезги разбиваются.

Наконец располагает меня на столе, ослабляет хватку на шее, но руку не убирает, а уже медленно её ведёт вниз, опускается к груди, заводит её за ворот халата, ниже к поясу, развязывает его ловкими пальцами. Полы халата тут же расползаются в стороны, предоставляю взору Багиры полностью обнаженное тело. А мне не стыдно, мне нисколечки не стыдно. Заглядываю хмельным взглядом в глаза Багиры, и упиваюсь очевидным диким желанием в его глазах. Всем телом выгибаюсь под его ладонью, ещё шире раздвигаю ноги, зазывая его, призывая прямо сейчас разрушить эту томительную преграду ожидания, разрушить невидимый щит, что долгое время я с таким упорством возводила против Дмитрия, призываю наконец в полную меру завладеть мною.

Дмитрий теряет терпение, рывком притягивает меня за бёдра к самому краю стола и с явным нетерпением произносит:

— Я не буду нежен, Анна.