Игры Бездушных. Живая улика (СИ)

Я чувствовала как местами униформа буквально начала пропитываться кровью, а ткань мерзко прилипать к коже. Нанесённые Дмитрием порезы были неглубокими, так, по крайней мере, казалось, но неприятно саднили, и, всё же, всё моё внимание было устремлено на преодоление лабиринта. Отчасти я понимала, что шансов выбраться и сбежать от бездушного у меня практически не было, так как мне ни единожды приходилось наблюдать за тем, как эти хищники практически мгновенно настигают жертву, но инстинкт самосохранения заставлял действовать, заставлял двигаться вперёд, и я бежала.

Поворот снова поворот, тупик, поворот, очередной тупик, и я с воплем разворачиваюсь и бегу до следующего поворота.

Почему-то уже казалось, что отведённое мне время давно закончилось, а моментами я уже буквально могла ощущать холодное дыхание на своём затылке, краем глаза уловить тёмную тень, и тогда тело моё покрывалось мурашками, а сердце практически вплотную подкатывало к горлу и там же замирало, но это меня не останавливало, а даже наоборот — ещё больше подгоняло, и я двигалась дальше.

Поворот. Ещё один поворот. Вновь краем глаза уловила какое-то движение, что заставило ещё сильнее ускорить темп, но не успела свернуть за следующий, как тело моё внезапно подкосилось от резкой острой боли в левой ноге. Я зашипела, накрыв ладонью свежий надрез, но не остановилась, и уже прихрамывая добежала до следующего поворота. Вновь ощутила острую боль, только уже в правой руке и вновь в шее. Чёрт! Следующий поворот, тело вновь поражает острая боль и я буквально взвываю, но продолжаю передвижение.

— Я тебе предоставляю возможность сбежать, Скиф, но ты даже не пытаешься этого сделать, — где-то над головой прозвучал голос Багиры, и я резко развернулась, но так никого не обнаружив за спиной, продолжила свои бессмысленные попытки преодолеть лабиринт. — Разве ты не этого хотела, Анна? — не обращаю внимания, и, насколько это возможно в моём теперь уже весьма незавидном положении, вновь ускоряюсь, сворачивая за следующий поворот. «Господи, что же я делаю? Разве есть в этом смысл?» Вновь улавливаю движение чёрной тени, и сильная боль поражает правую ногу, отчего я буквально не падаю на траву, но всё же, с трудом удержав тело в вертикальном положении, продолжаю ковылять. — Медленно, слишком медленно! Ты продолжаешь меня разочаровывать, Анна, — пронеслось почти рядом с ухом, и меня снова поражает боль, только уже в районе рёбер, затем в районе лопаток и поясницы, снова взвываю, а когда ко мне приходит осознание того, что передо мной очередной тупик, разворачиваюсь, но теперь уже обессилено оседаю на траву.

Голова моя поникла, а тело горело и кровоточило от нанесённых Багирой порезов. Ткань униформы местами полностью пропиталась кровью. Нутром чувствовала, как что-то страшное неумолимо быстро ко мне приближалось, а в следующую секунду я уже разглядывала знакомую до блеска начищенную обувь бездушного.

— И это всё, Анна? Весь твой порыв выбраться на свободу? — уловила насмешку в его ровном и холодном тоне. Я молчала.

Бездушный опустился на корточки передо мной и продолжил:

— Кажется ты начинаешь забывать о том, кому на самом деле принадлежит твоя жизнь, а это значит — твоя кровь, душа и даже тело.

— Ошибаешься, — невероятно сильно захотелось заглянуть в глаза бездушному, и я подняла взгляд. — Не возможно забыть о том, что жизнь твоя принадлежит никому иному, как бездушной твари, убийце и мучителю, который по одной лишь только ему ведомой причине продолжает сохранять тебе жизнь, при этом, врубив весь свой грёбанный цинизм на полную катушку, присваивать, морально и психически тебя подавлять, физически уничтожать.

В глазах бездушного царила всё та же тьма, только в этот раз она стала ещё гуще и мрачнее, но затем лицо его расплылось в язвительной, но отчего-то, мне не показалось? Отчасти горькой ухмылке?

— Интересно, а к Сэмюэлю ты была более, чем дружелюбна, хотя, он ничем не лучше меня. Сэмюэль ровно, как и я вершит суд над чужими судьбами — убивает. Разве ты уже забыла о том, как он принимал участие в Охоте? Он ровно так же, как и я может морально и психологически тебя уничтожить и сломать. Но, наверное, ты об этом даже не задумывалась, когда в своё время перед ним раздвигала ноги.

— Что? Нет, я не… — сказанное Багирой меня несколько шокировало, но рот мой тут же накрыли ладонью.

— А, впрочем, знаешь, какая разница, — другая его рука сомкнулась на плече и Дмитрий привлёк меня к себе, — Трофей у меня в руках, а значит время насладиться его соками. — и он вонзился в шею глубоко и болезненно. И нет, в этот раз Багира не даровал мне сладостного удовольствия, в этот раз он дарил мне адскую боль, которая жгучими щупальцами распространялась по нейронам, едко и болезненно впивалась в самый мозг. Я пыталась вцепиться в лицо бездушному, но, пожалуй, он даже не обращал внимания на мои вялые потуги сопротивляться. Дмитрий продолжал меня быстро и болезненно осушать, ещё глубже вонзаясь зубами, а мне лишь только оставалось кричать в ладонь бездушному, отчего крик мой превращался в нелепое блеяние.