Игры богов

Хартинги восстанавливали разрушенные города, в том числе и Сторшу, хотя от нее мало что осталось. Стенобитные машины у них были ого-то какие мощные, а о таких катапультах Март прежде и не слыхивал: если верить старому Виму, в ковши камни закатывали по десять человек, целые горы. Правда, использовались эти катапульты только при осаде городов, против войск – обычные, полевые. Хартинги обмазывали камни горючей смесью и поджигали. Март и Ли однажды попали под такой обстрел, и страшно было – жуть, причем обоим, и Ли побледнел да губы кусать начал. Больно уж бессмысленная смерть была бы. Ничего от тебя не зависит, ни умения твои не помогут, ни таланты, ни боги, если такой вот камешек на голову прилетит. Не спрятаться, не увернуться. Это даже не страх был, первобытный ужас. В бою – ничего, нормально, знай дерись, может, убьют, может, выживешь, но хоть не задарма.

А что уж в городах делалось, и думать не хотелось. Год прошел с победы хартингов, улицы уже были расчищены, однако стены Сторши, похоже, никто не собирался поднимать заново. Стены были толстенные, десять мужских шагов шириной сверху, а снизу так еще шире. Сторша считалась неприступной. К ней и не приступали. Раздолбали к чертям уже после битвы. Целые улицы в руинах. Притих весельчак Лумис, а лицо Берта и вовсе превратилось в маску, какие с покойных королей снимают. Он вроде бы даже и не дышал. Марту, честно говоря, тоже весело не было. Когда на них камни падают, понятно – солдаты. В Сторше, конечно, гарнизон был, но, по слухам, невеликий, все в поле вышли, а там, значит, только бабы с детьми да раненые оставались.

– Почему сам город не обороняли? – спросил вдруг Лумис. – Почему бой был там, а не здесь? Неужели город надеялись сохранить?

Берт не услышал. Они ехали по городу, который Март, честно говоря, считал мертвым – и ошибся. Детишки бегали, вереща, лаяли собаки, кумушки судачили возле лавок, лоточники перекрикивали друг друга, расхваливая товары, мужчины вовсе не выглядели несчастными или разгневанными от того, что тут же прогуливался одинокий хартинг-стражник. Не боятся по одному разгуливать. Причина-то проста, скорей всего: убьют стражника – хартинги повесят пять или десять горожан, причем первых попавшихся на улице. Так что пылинки с него сдувать будут. Хартинг подошел к лоточнику, выбрал пирожок порумянее. И заплатил. Вот это было уже выше понимания Марта. Захватчики никогда не платили за мелкие покупки. Покупая что подороже – одежду там, украшения, оружие, заплатить могли, и то вовсе не обязательно, но чтоб грош за пирожок отдавали… Украдкой Март покосился на посмертную маску Берта и, подумав, в утешение сказал тихонько:

– Знаешь, наверняка ведь за каждого пострадавшего хартинга казнят несколько местных. Как тут сопротивляться, скажи? Ты сам-то готов их убивать, если у тебя на соседней улице детишки играют?

– Нет, – без голоса ответил Берт. – Я как раз и не готов. Именно поэтому.

– Позволено ли мне будет спросить, сударь, – изысканно осведомился Ли, – с какой целью вы изволили посетить Сторшу?

– Что, неприятные воспоминания? – хмыкнул Лумис. Марту это не понравилось. Слова человека, не знающего, что такое война. Может, он где в штабе и участвовал в планировании, но не воевал. И не участвовал в последних и безнадежных битвах.

– Скажи мне, Март, – прошептал Берт, – почему ты дрался при Сторше? Это не твоя страна, не твой король… Ты сумел бы приспособиться. Тебя невозможно было бы осудить, потому что и в армию ты попал насильно…

– Не знаю я, Берт, – признался Март. – Просто я привык делать то, что делаю, хорошо. До конца. А Сторша как раз и была концом, так или иначе.

– Концом-то концом, – услышал их Лумис, – только вот чьим – еще вопрос. Ну вот, и гостиница работает. Пробудете здесь два дня. Без меня, у меня дела в другом месте. Деньги у вас есть, развлекайтесь как хотите. О рощах, я думаю, лучше не рассказывать, хорошо?

Они бы и не стали. Кому захочется прослыть сумасшедшим? Сесть этак в кабаке с кружкой эля и начать повествование, как прошел черездубовые рощи. Да Март сам бы ржал громче всех. И уж конечно, не поверил бы.

Лумис на прощание махнул рукой и свернул за угол. И как, спрашивается, его охранять? А убьют – что делать? Каяться перед хартингами, что не уберегли, а в аккурат сразу после покаяния маршировать в сторону виселицы? Или драпать куда подальше, но можно ли куда-то удрапать с кольцами сдерживания на руках? Вряд ли их легко снять, вряд ли даже можно снять вообще. Страшно так думать, не хочется так думать, но браслеты эти не без помощи магии сделаны. Как выражается Лумис, артефакт. Вещь, сделанная давным-давно. В те времена, когда боги еще приходили к людям.