Игры чародея, или Жезл Ниерати

— Неужели ваши друзья рискнут вызвать гнев моей Госпожи? — притворно изумился Лентал. — Всякое, знаете ли, в жизни бывает. У кого жене придет время рожать, у кого ребенок приболеет. Вот вы, мадемуазель, — если не секрет, вы замужем?

Щеки девушки порозовели.

— Отвечу как на духу — вам ведь приходилось принимать исповеди, — не встретила достойного. Впрочем, я пока могу не торопиться, вы не находите?

— Бесспорно, — с жаром согласился Лентал.

— И станет ли богиня мессира мстить невинным? Никто здесь не терзает ни его плоть, ни его душу. К услугам мессира лучшие повара столицы. Напротив, я уверена, что Дарующая Жизнь оценит, с каким уважением мы отнеслись к ее слуге. Не зная, замечу, ни его должности, ни его ранга.

Да уж, подумал Лентал, оценит.

— Если позволите, мессир. — Полина впервые обратилась к нему напрямую, давая понять, что предлагает от придворного этикета перейти к более задушевной беседе. — Я бы предложила вам взглянуть на ситуацию несколько с иной стороны. Мы не знаем в точности, кто вы. Мы в состоянии пробиться через защиту кольца, однако наши жрецы уверены, что это приведет к вашей смерти. В то же время и вы не в силах покинуть нас по собственной воле. Я доступно излагаю?

Лентал кивнул. Полина, или как ее там на самом деле, была совершенно права. Лангер Орробы мог бесконечно долго ждать, пока он образумится.

— Кольцо подобной мощи попадает в руки далеко не каждому, — продолжила девушка, так и не дождавшись ответа. — Так ли важно, кто вы сейчас? Командор лангера Ашшарат, как уверен Асдан. Паладин, как и полгода назад. Просто высокопоставленный жрец. Поверьте, нам это все равно. Да и вам тоже — пока вы здесь. Так стоит ли изображать из себя героя, если подвиг все равно никем не будет оценен?

Банальный прием. Но порой действенный.

— При чем здесь геройство? — В голосе Лентала неожиданно послышалось раздражение. — Вы предлагаете мне предательство!

— Да с чего вы вбили себе это в голову?! — всплеснула руками Полина. — Настоящее предательство по отношению к вашей богине — это похоронить себя здесь. Как только обретете свободу, никто вам не помешает и дальше бороться против нас. Или принять меры к тому, чтобы все, что мы узнаем, обесценилось, обратилось в труху.

Складно у нее получается. Всего-то по-новому организовать всю работу лангера!

— И вы мне поверите?

— Проверим, — мягко улыбнулась девушка. — Проверим, а потом уже и поверим.

— Где гарантии, что меня отпустят?

— Подправим память — и Ашшарат даже не заподозрит, что мы с вами нашли общий язык. А гарантии… Клятва на алтаре Орробы представляется вам достаточно веской?

— Хорошо, — решился Лентал. — Но поклясться должен будет один из руководителей лангера. Тот, с которым я буду говорить.

Прелат в задумчивости коснулся кольца, однако Полина даже не обратила на это внимания.

— Говорить вы будете со мной, мессир. — Девушка устало обмахнулась веером. — Надеюсь, уровень легата вас устроит?

* * *

— Мак! — взревел гном.

Рэппи высунула нос наружу, чтобы посмотреть, чем так возмущен ее хозяин. Увидев, что наступила ночь, она обрадованно запищала, взобралась гному на плечо, ласково куснула за ухо и успокаивающе обвила хвост вокруг шеи.

— Что «Мак»? — возмутился мессариец. — Если ты про движение солнца по небосводу, то нести за него ответственность я решительно отказываюсь! Равно как за прошлогодний дебокасский недород, самумы под Вар-Рахибом и нерест рыб у берегов Антронии.

— Но ведь пока ты не пожелал посмотреть, как они светятся, все было нормально, — резонно заметил Торрер.

— А если сейчас я пожелаю, чтобы ты сквозь землю провалился? — то ли пошутил, то ли пригрозил Макобер. — Что тогда?

— Эксперимент дешевле расчета, — фыркнула Бэх. — Мак, а серьезно?

— Серьезно? — Макобер обвел друзей недоумевающим взглядом. — Ничего я не желал. Я просто сказал, как было бы красиво…

— Стой! — громче, чем следовало бы, воскликнул Мэтт. — Давай лучше обратно!

— Что «обратно»?

— Пожелай, чтобы наступил день! — потребовал гном.

— Ты что, издеваешься?!

«А здорово было бы — как скажешь, так и исполняется, — подумал мессариец. — Я бы и в самом деле много чего пожелал. Мэтту — чтобы не грустил. Видно же, тоскует, который год уже тоскует. Торреру — чтобы он и взаправду стал таким, каким хочет. А то старается, старается, а мы все равно над ним шутим. По-доброму, конечно, но… Бэх — мужа. Настоящего, не такого, как Лентал. Чтобы заботился, рядом был. Ну что это такое: поженились — и разбежались в разные стороны. Едва медовый месяц вместе вытерпели. Хотя я бы с таким и месяца… Сноб — он и есть сноб. Подумаешь, дворянин в семьсот двадцать втором поколении — что теперь, пылинки с него сдувать?! И себе бы пожелал… Не сразу, конечно, тут подумать надо, а то наколдуешь с кондачка…»

— Мак, ну пожалуйста, — вмешалась в его мысли Мист. — Попробуй, а?

— Вот теперь я понимаю, что чувствуют великие колдуны! — простонал мессариец. — Секунды посидеть спокойно не дадут. Хотите — да ради всех богов!

Макобер поднял глаза к небу — где звезды, кстати? — и торжественно взвыл:

— Желаю, чтобы наступил день!