Игры чародея, или Жезл Ниерати

«Ах, эта вещица может оказаться проклятой! Ох, а вдруг этот мертвец поднимется из гроба?!» Тьфу! Не окажется и не поднимется — если пройти себе мимо. Через весь город, насквозь, и выйти с другой стороны. А если бы Жезл как раз и спрятали на дне этого гроба? Что бы тогда они все сказали?

Айвен, помнится, умел отличать волшебные штуковины от обычных. Не всегда, правда. Но Мист и того не умеет. И никто из них не умеет.

Впереди скрипели двери — склепы, склепы, бесконечные склепы.

Однако мессариец даже не поднимал голову, чтобы взглянуть на них. Ну склепы, ему-то что: все равно ведет всех Хагни, они его слушают. Вот только не заведет ли он их в итоге в ловушку?

— Кажется, пришли.

— И куда же? — изумленно осведомился Торрер.

Макобер огляделся. Склепы, похоже, остались позади. Но и этот узкий коридорчик, упирающийся в едва заметную каменную дверь, едва ли был похож на цель их путешествия.

— Дальше нам одним не пройти, — спокойно пояснил Хагни. — Будем ждать.

— В Нетерте есть твои люди?

— Не совсем мои. Подождите, сами все увидите.

— А наверху-то уже, наверно, рассвело… — мечтательно проговорила Бэх, присев у стены на корточки.

— Едва ли, — тут же откликнулась Мист. — По крайней мере, я бы не торопила рассвет. Расскажешь про мужа, пока время есть?

Однако ответить Бэх не успела. Со скрежетом, который, казалось, был слышен даже в лагере, провернулся в замке ключ, и дверь отворилась. На пороге с факелом в руке стоял высокий мужчина лет сорока в темном поношенном колете. Русые, слегка седеющие на висках волосы стягивала сзади широкая черная лента. Из-под рыжеватой бородки выглядывала молочно-белая полоса старого шрама.

Расстегнув несколько крючков на рубахе, Хагни молча показал незнакомцу медальон. Мужчина так же молча склонил голову.

— Вы за нами? — обрадовался мессариец. — Тогда позвольте представиться…

— Никаких имен, — оборвал его Хагни.

— Но нам же надо как-то друг друга звать! — заартачился Макобер. — Не кричать же в бою: «Эй, ты!..»

— Тогда зовите меня Посланник, — улыбнулся мужчина. — Высокопарно, конечно, но жрец прав: мне лучше не знать ваших имен. А вам — моего.

— Все в силе?

Мист показалось, что Хагни не до конца уверен, что их действительно встретил тот, кого он здесь ожидал.

— В общем и целом. Люди Парящей Вне Жизни все же пробрались в город, но наш общий друг обещал о них позаботиться.

— Прямой путь уже расчищен?

— Не до конца. — Посланник на мгновение замялся, словно не зная, как сообщить неприятную новость. — И главное — я уверен, что на самой вероятной дороге нас будут ждать. Я проведу вас в обход.

— Это долго?

— Потеряем чуть меньше часа. Но нам придется пройти через храм Пожирателя Душ.

— А если напрямик?

— Их не так мало. И мы не знаем, нет ли у них союзников в самом городе. Боюсь, что есть.

— Тогда идем. Если, конечно, никто не против.

Хагни обвел взглядом талиссу, однако нетрудно было догадаться, что вопрос был риторическим. У них едва ли оставался иной выбор.

— Посланник…

Всего полгода назад Бэх уже случалось проходить через храм Орробы. И тогда… Нет, лучше не вспоминать.

— Да?

— Нет, ничего. Идем.

По дороге Торрер в очередной раз подумал, не слишком ли опрометчиво на их месте было так безоглядно довериться жрецу Сентарка. Что за таинственные союзники у него в городе? Что за «наш общий друг»? И если все так просто, зачем Хагни понадобилась талисса? Только для того, чтобы один из них сыграл роль архитектора?

Посланник вел их уверенно, хотя и несколько странно: одни боковые туннели они миновали не задерживаясь, перед другими перекрестками следовал знак остановиться, и Посланник долго прислушивался к чему-то одному ему ведомому. Несколько раз он заставлял их пробираться по каким-то пустынным заброшенным лабиринтам комнат и коридоров, открывая едва заметные каменные двери, о существовании которых никто, кроме Мэтта, не смог бы и догадаться.

Первый факел успел уже догореть, и Бэх пришлось зажечь новый, когда талисса, вынырнув из узкого грязного туннеля, остановилась на пороге огромной, уходящей вдаль подземной залы. Казалось, она вся состояла из острых углов. Ребристые колонны не вливались в потолок, а торчали из него обглоданным скелетом. Ниши не таились в стенах, — напротив, они заманивали в себя, притягивая взгляд. Белые ромбы мозаики на полу вызывали странное желание обойти их стороной.

И при этом зала была гармонична — чудовищной гармонией неправильного, неверного, несущего не созидание, а разрушение.

— Это тот самый храм? — прошептала Мист.

— Храм, храм, храм, храм… — торжественно откликнулось эхо.

— Не здесь, — невпопад бросил Моргиль. — Выберемся, тогда…

Они вошли под своды — настороженные, готовые к встрече с той силой, которую чувствовал каждый.

Бэх непроизвольно подняла факел повыше.

— Ни на что не смотрите, — вдруг скомандовал Посланник. — Особенно в ниши.

Лучше бы он этого не говорил.

— Не смотрите, — пробормотал Торрер. — Что, и под ноги не смотреть?

— И под ноги, — отрезал Посланник. — Не проскочили — храм нас почувствовал. И пытается нащупать. Закройте глаза, держитесь друг за друга.

Торрер послушно прикрыл глаза.