Игры чародея, или Жезл Ниерати

— Главное — не суетись. — Гном осторожно сделал несколько шагов, точно ожидая, что пол вот-вот провалится. — Нравится рассвет, пусть будет рассвет.

— И не выходи на улицу, — добавил Хагни, когда Макобер двинулся вверх по лестнице. — Нам не сюда.

— Мак, не надо, — быстро проговорил Мэтт, прежде чем мессариец успел ответить.

— Не надо так не надо, — легко согласился Макобер. — Я и сам догадался, что он имел в виду что-то значительно более вежливое.

Почему этот мессариец постоянно дает понять, что жрец здесь чужой? Что есть талисса — и все остальные. Есть путь талиссы, а желания остальных могут с этим путем пересекаться, не пересекаться — это уж как получится, — но талисса все равно со своей дороги не свернет.

Хотел ли Хагни войти в талиссу? Иногда не просто хотел — мечтал. Только не просить, не уговаривать — чтобы подошли и сами предложили.

Иногда наоборот: его пугало странное ощущение, что талисса — действительно единое целое. Именно ощущение. Говорили, что талиссы обладают какими-то сверхъестественными способностями. Бред. Обычные люди, обычный гном, обычный эльф. Почему тогда нельзя быть просто их другом?

Не получалось.

А вот у этого туповатого служаки, похоже, как-то выходило. Чем же он их привлекал, наш простой, как стертый грош, Хельг айн Лейн? А ведь смотри — и Бэх ему улыбается едва ли не чаще других, и Макобер всегда готов с ним поболтать. Что не так, что пошло наперекосяк? Или они успели подружиться, пока он валялся без сознания?

Вот только… Он не был, не мог быть с ними честен.

Как признаться талиссе, что не существовало никакого заказа Снисходительным? И яд, с такой радостью обнаруженный Мист, по планам Ордена должен был обнаружить он сам? Как рассказать, что это не Мэтт успешно притворился архитектором, а Пээ с самого начала была в игре?

Что ж, бессмысленно об этом думать. Он по-прежнему должен исполнить свой долг. Скоро уже все закончится, каждый из них пойдет своей дорогой. Может, это и к лучшему.

— Нервы у мессарийцев? — Хагни склонился к Мист.

— Не все же такие спокойные. — Чародейка подумала, что, будь ее воля, она бы тоже выскочила на улицу, под солнце, подальше от этого сумрачного места. — Если бы ты еще сказал, почемунам туда не надо и куда нам надо…

Бальдр Фрейн слушал разговоры талиссы вполуха. Никто из них не догадывался, что творилось у него на душе, — и слава богам, что не догадывался.

Ему действительно было бы лучше не знать их имен. Искорка не предупредила, не сказала ни слова. Но почему? Или, наоборот, предупредила, но не его — Лииля. И чародей распорядился, чтобы Бальдр хранил инкогнито и не задавал никаких вопросов жрецу и его товарищам.

Товарищам! Лииль даже не сказал ему, что это талисса. Та самая талисса. Разрушившая его жизнь, опорочившая его имя. Превратившая его из почтенного воина на службе одного из самых могущественных религиозных Орденов в побирушку, вынужденного довольствоваться любой подворачивающейся под руку работой!

Или Искорка права — и он сам себе все это придумал? Разве поражение — такой уж позор? И чего заслуживают его былые враги — уважения или мести? Да и вправе ли воин мстить тем, кто победил его в честном бою?

В любом случае Лииль едва ли поступил красиво. То, что с этой талиссой у Бальдра старые счеты, не должно было менять планы колдуна, но ведь на его играх свет клином не сошелся…

— Господа. — Посланник подозвал всех к себе. — Давайте, в самом деле, яобъясню. Это место раньше называлось храмом Троих Предвечных — Айригаля, Орробы и Сентарка. Но по сути это три разных святилища, соединенных между собой. Нам предстоит пройти в храм Сентарка, откуда ваш жрец и начнет поиски. Раньше переход был поверху, но теперь там, как вы догадываетесь, все разрушено. Хотя я бы не исключил, что это и к лучшему.

— Перебежим по улице? — предложил Мэтт.

Воспользовавшись передышкой, гном раздал всем по куску сбереженного за ужином мяса. Не забыл он и свою любимицу: из-за пазухи Мэтта раздавалось довольное, хотя и осторожное похрумкивание.

— Я попытаюсь провести вас под землей, — покачал головой Посланник. — Поверху слишком опасно. Давайте за мной.

Пригибаясь, как под обстрелом лучников, он перебежал к правой стене и распахнул неприметную дверцу, открывая проход на другую лестницу — тесную и не такую внушительную. Талисса последовала за ним.

Долгий подъем, еще одна дверь, выходящая на тянущуюся над храмом галерею.

— Обратно ведь идем, — стиснул зубы эльф.

— Другого пути я не знаю. — Посланник улыбнулся, и стало видно, что сорока-то ему, пожалуй, и нет. От силы лет тридцать с небольшим. Но не самых простых и спокойных лет. — Пригнитесь, может, и пронесет. Выход в том конце, слева.

Они были на середине галереи, когда снизу послышался громкий шум. Остаться в темноте в таком месте казалось страшнее смерти, но Бэх, секунду поколебавшись, все же загасила факел. Если что, Мэтт выведет.

Бальдр благодарно сжал ей руку и выглянул из-за балюстрады.