– Это да, отменно пляшет, – признал Док, смахивая с усов пену от халявного пива. – Ох, хорошо – холодненькое!
– А тебе слабо так сплясать? – поинтересовался Ефим.
– Мелко, – отбросил идею Док.
– А что не мелко?
– А вот с моста прыгнуть, – показал недопитой бутылкой на объект собеседник. Кораблик как раз проплывал под серой клепаной махиной железнодорожного моста.
– А ты б смог?
– Несомненно, – ответил как-то враз протрезвевший Док. – Если жизнь заставит…
Это тоже было по-нашему, по-индейски.
Неспортивный Ефим, пожизненно увиливавший от всего, что могло бы нарастить ему мускулы или доставить физическую боль, по сути, в любой момент был готов к приключениям самого разного рода, если, конечно, отступить от них не позволяли обстоятельства либо уязвленное самолюбие (которое по прошествии лет Береславский опять-таки считал обстоятельством).
– Как наш бухгалтер пляшет, а? – гордо сказала подошедшая директриса крупного омского агентства.
– Так он еще и бухгалтер! – восхитился Док.
Ефиму стало почему-то обидно за своего бухгалтера.
– А зато наш однажды четверых убил [1] , – не вполне уместно похвастался он.
– Не люблю охотников. Ходят и разоряют чужие гнезда, – отвергла Ефимову похвальбу директриса.
– А он не ходил никуда, – гнул свое уязвленный москвич. – Они сами пришли.
Но рекламистка-гринписовка уже отходила к какой-то своей знакомой.– Не факт, что про это надо всем рассказывать, – мудро заметил ранее посвященный в эту историю Док, ловко открывая вторую бутылку. – Да, и в самом деле, – согласился Ефим. Просто ему очень хотелось общаться, а подходящего объекта все не находилось. – Пойду поброжу по кораблю, – сказал он Доку и пошел внутрь, оставив собеседника наедине с солнцем, ветром и пивом.