Игры для вечеринки

К тому времени, как мы подошли к Острову Страха, грозовые тучи разошлись и косые лучи солнца озарили голые деревья. Приставив ладонь козырьком ко лбу, я смогла разглядеть пару небольших летних домиков, заколоченных на зиму; ведущие к ним узенькие причалы пустовали.

Я великолепно проведу время, твердила я себе. Я рассталась с Маком, еду на вечеринку в огромном особняке, буду веселиться всю ночь напролет, заведу новых друзей, возможно сближусь с Брэнданом Фиаром и уж точно оторвусь на всю катушку.

И почему-то… на сей раз я действительно в это верила.

Когда Рэнди вел моторку вдоль изгиба берега, нашим глазам предстал особняк Фиаров, темной башней возвышающийся над деревьями. Логово Брэндана уж точно нельзя было назвать «летним домиком». Скорее оно походило на замок высотой по меньшей мере в три этажа, построенный из черного камня, сверкающего на солнце, с высокими окнами, совершенно темными, покатой красной крышей, по всей длине утыканной дымоходами, и широкими балконами, выходящими на лес.

Я буквально вступаю в другой мир, думала я, глядя сквозь игру солнечных бликов на потрясающий особняк.

– Симпатичный домик, – небрежно обронила Патти, сняв его на телефон. – Как думаете, тут хватит комнат для вечеринки?

– Всю жизнь прожила в Шейдисайде, а этого места никогда не видела, – сказала я. – Я, конечно, знала, что Фиары богаты, но и представить не могла…

Моторка закачалась на волнах, сбавляя ход – мы подходили к деревянному пирсу. Я повернулась к Эрику:

– Вы с Брэнданом часто сюда приезжаете, да?

Он кивнул:

– Ага. Хочешь верь, хочешь нет, но этот громадный замок – всего лишь летний дом. В сентябре его закрывают. Мы с Брэнданом частенько тут тусуемся. Скукотища.

– Скукотища?

– Ни тебе интернета, ни вай-фая, ни сотовой связи. Типа, добро пожаловать в каменный век.

Я засмеялась:

– Ну, оно, наверно, и к лучшему.

Порыв ветра взметнул его волосы.

– Тут впору ужастик снимать, – продолжал Эрик, тщетно пытаясь зачесать рукой непокорную прядь. – Огромные залы, забитые старой мебелью. Длиннющие темные коридоры, петляющие туда-сюда. По идее, это летний дом, а на деле – тоска и мрак кромешный. – Он показал пальцем: – Видишь все эти огромные окна? Так вот, даже в солнечные дни кажется, что свет не проникает внутрь от слова «совсем».

– Странно.

Он сделал страшные глаза:

– А еще длинные жуткие тени повсюду. Причем кажется, будто они движутся сами по себе. И я постоянно слышу жуткие завывания с чердака.

Я засмеялась:

– Ты сейчас просто пытаешься меня напугать, я угадала?

Он ухмыльнулся:

– Думаешь?

Моторка стукнулась о деревянный причал. Некоторые из ребят вскрикнули от неожиданности. Эрик сделал вид, будто свалился со своего сиденья, и плюхнулся задницей на палубу. Он и впрямь совсем как пятнадцатилетний мальчишка. Вроде рубаха-парень, а в сущности – большой ребенок. Его хлебом не корми – дай побыть в центре внимания.

Керри помог ему встать. Рэнди спрыгнул на причал и привязал катамаран к свае. Мы стали выбираться на пристань. От водяной пыли мое лицо было холодным и мокрым. Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь пряным ароматом листвы.

– Пока, ребята, – сказал Рэнди, помогая Эйприл слезть с моторки. – Антонио с Мигелем отведут вас к дому.

Антонио был высокий, худощавый молодой человек с маленькими темными глазками, острым носом, блестящей булавкой в ноздре и черными волосами, стянутыми в хвост на затылке. Чернокожий Мигель возрастом был постарше, ростом пониже, грузный, с широким лбом, волосы обильно тронуты сединой. Оба в униформе: строгая черная рубашка, черный галстук и черные брюки. У обоих к нагрудному карману крепились именные бейджики.

– Видимо, новички, – прошептал мне на ухо Эрик. – Обоих вижу впервые. Впрочем, на Фиаров куча народу пахать должна.

– Но дом ведь был закрыт, правильно? – сказала я. – Они просто открыли его для вечеринки.

Эрик кивнул. Потом подлетел к Джине и обнял ее рукой за талию.

– Я смотрю, ты только на меня и глядишь, Джина. Глаз оторвать не можешь, не правда ли? Не ускользнуть ли нам с тобой ото всех? Не прогуляться ли по острову, любуясь здешними красотами? Любишь ли ты природу, как люблю ее я?

Она засмеялась:

– Скорее «не», Эрик.

– Это стоит понимать как «да»?

Джина покачала головой:

– «Не» – это «нет».

– А по-моему – «да», – возразил Эрик.

– Нет.

– Буду считать, что это значит «да».

Небо снова потемнело, стало прохладно. Позади нас катамаран то приподнимался на воде, то с плеском опускался снова, а волны разбивались об узкий причал.

– Так, ребята! Пойдемте-ка в дом, пока не полило! – провозгласил Антонио. В его голосе проскальзывал легкий иностранный акцент. Я решила, что итальянский. Он указал на немощеную тропинку, уходившую от берега через заросли высокой травы. – Это кратчайший путь через лес. Смотрите, держитесь дорожки. Тут полно змей.

– Каких именно змей? – спросила Патти.

– Таких, с которыми ты не захочешь встретиться, – ответил Антонио.

Все направились к тропинке, но я остановилась, услышав пронзительный крик.