Игры двойников

– Отец, – буркнул я. Мне было неловко. Кем меня теперь будет считать Борский? Я теперь понимал, почему десять лет назад отец бил меня. Он за меня отвечал, а я делал все неправильно, не так, как он требовал. Теперь он сам делал все неправильно, а я отвечал за его действия. Но, в конце концов, глупости – это не самое страшное, а другого отца у меня все равно нет.

– Останови двигатель! Сгорит! – вдруг заорал Борский во весь голос, заглянув в мелкий мираж камеры наблюдения. Он бросился к двери, я выскочил следом и помчался по платформе. Мозговики лезли мне под ноги, подъедая с платформы обломки перьев, клочья кожи и куски лиан, оставшиеся от недавнего нашествия.

За модулем стояло большое уникрыло с выпущенными колесами. Разговорчивый Патрик и молчун Брачич, затащив старый кухонный синтезатор на сиденье крыла, пытались завести двигатель.

– Ну вообще, что вы волнуетесь, господин Борский! У меня изоляция! – убеждал Патрик, потрясая свернутым в трубку обрывком регдондитового покрытия. – У нас на Меркурии все так делали! Там тоже переменное электрическое поле, все работало, вообще!

Прыгнув в седло уникрыла, он попытался надеть самодельную изоляцию на вытащенный из гнезда пусковой блок.

– Врешь ты все! – мрачно объявил Брачич.– На Меркурии поле в сто раз меньше, вот твоя изоляция и помогала. А при таких колебаниях, как здесь, двигатель все равно сгорит.

Патрик нажал на сенсор, скрытый трубкой от электрического поля Виты, и двигатель зажужжал. Крыло покатилось, начало разворачиваться, но двигатель задергался, засбоил и, наконец, остановился. Запахло горелым, из-под уникрыла потянулась белая струйка дыма. Большой мозговик зашевелил извилинами-морщинами и пополз ко мне. Я оттолкнул его ботинком, он поджался морщинами и пополз куда-то в сторону.

– Говорил я тебе, работать не будет! – изрек Брачич, и десантники понесли старый синтезатор на руках за угол модуля.

– Куда только их командир смотрит? – проворчал Борский.

Славка смотрела туда, куда смотрела бы на ее месте любая женщина – на Фреда Гонту. Гонта стоял рядом с ней около одной из опор станции. Славка откинула шлем, а Гонта осторожно открывал на ней застежку экзоскелета, пытаясь запустить руку ей за пазуху. Рядом с Гонтой рослая, крепкая Славка казалась изящной и легкой, но действовала она решительно.

– Фред, отставить глупости! Мы на службе, а не в клубе Космофлота! Не до того! – объявила Славка и оттолкнула его руки. Гонта лениво засмеялся, потянулся к ней снова, но она развернулась и пошла внутрь модуля, покраснев, как сигнальный маяк. Странно! Гонта у женщин вне конкуренции, а Славка его не жалует. Но Славкино сопротивление Гонте может быть только соблюдением внешних приличий, как ни противно это мне. О чем я размечтался вчера вечером? Разве захочет женщина в здравом уме и твердой памяти после такого героя, как Гонта, смотреть на меня – приземистого, тяжеловесного, с большими не по росту руками? Тем более, что герой пользуется расположением своего непосредственного начальства – ведь Балиани во время разноса будто забыл о нем, даже пытку сотрудника был готов допустить! Ну ладно, хватит подглядывать! У Гонты свои дела, и у Балиани тоже, а у меня дело одно – найти микрокомп Нины.

19

Комната Нины оказалась крошечным чуланом с круглым окном, выходящим на лес. В таком же чулане справа от нее жил Борский, а тот, что слева, достался мне. Еще две комнаты в конце были оставлены для долонанов, но те до сих пор не возвращались. Куда их завело расследование, я и представить не мог, но по всем признакам оно было небезопасно. Как озабоченный своей честью чикальтинан и длинношерстный регдондитовый пьяница будут искать на незнакомой планете рейдерскую базу?

Я подошел к двери Нины. По закону в первую очередь в комнату должны были войти те, кто вел следствие по делу о ее гибели. Но ни дела, ни следствия не было, а начать его мог только я сам как командир энергостанции. Замок долго не поддавался подбору паролей, но за последние сутки я успел привыкнуть к роли взломщика, и мой чип справился сначала с прямой задачей, а потом с обратной. Пусть тот, кому надо войти, сначала попытается отпереть.

В комнате было холодно и пахло чем-то сладко-пыльным, напоминающим запах гладенца. Где здесь может быть розовый микрокомп на узорчатой ленте? На столе навалены кучами распечатки чертежей и рассыпаны кристаллы с проектом, на стуле валяется грязный комбинезон, под столом – ботинки. Спальное место убрано в стену, в щель высовывается край спального мешка – на аккуратное хозяйство у Нины никогда не хватало времени. Шкаф открыт, на полках – упаковки одноразового белья и вскрытая пачка печенья, в большом отделении – экзоскелет «Берсерк», такой же, как у меня, и еще три пары ботинок, в разной степени поношенных. Куда она могла деть микрокомп?