Игры двойников

– После показаний противоположной стороны! – подхватил Подгорецкий. – А Вита, эта самая сторона, несомненно, разумна и сможет их дать, хотя абсолютно не имеет житейского опыта и не умеет общаться. Что вы хотите, когда вся жизнь прошла в одиночестве, а в последние двадцать лет ее пытаются не просто ограбить, а уморить энергетическим голодом? В общем, для чего бы ни создавался этот аппарат, нам он поможет начать переговоры с Витой!

– Подожди, но все-таки – как он работает?

Пусть я и был виноват в том, что разгневал Виту, но могу же я узнать хоть что-то!

– Много хочешь знать, командир Хальс! – засмеялся Подгорецкий. – Это тайна профессора Чандры и профессора Лала! Я знаю только принцип. Вся сила биополя Виты – в двух метрах от поверхности колодца, а в бурю и ближе, и живет оно в следующих трех-пяти метрах толщи воды. В глубине моря биополе рассеивается, оно только чуть сильнее, чем у человека. Поэтому, если дать сильную волну вглубь, можно с берега внушать, скажем, одному колодцу и находящимся рядом с ним неразумным существам. Я пробовал.

Ну да, Подгорецкий при мне успокаивал витанскую живность заодно с двойниками-рейдерами, стоя на берегу энергетического колодца! Правда, хватило этого всего на пять минут…

– Верно, Антон, одного человека, даже такого сильного биополевика, как я, хватает только на пять минут. А вот этот аппарат может усиливать биополе работающего с ним человека и многократно усиленное концентрированное поле по проводнику передает в нижние слои воды. И изоляция у него неплохая, из той самой рулонной регдондитовой заготовки. Если Вита спокойна, такая изоляция защищает надежно. По крайней мере, в микрокомпе Чандры сохранилась запись о том, что десятого апреля он сам полностью подчинил себе на час один колодец и наземных существ вокруг него в радиусе километра.

Вот что я видел в мираже Нины! Чандра возвращался после испытания, а мокрый шланг – тот самый проводник!

– Аппарат собрали по его проекту, но полных чертежей сборки и авторских расчетов по нему нет. Чандра не патентовал изобретение и не посвящал полностью в это дело никого. И правильно делал, судя по тому, что кто-то убил его самого и спрятал аппарат!

– Это разум Виты сделал или рейдеры? – Славка засверкала от волнения золотыми переливами, как окулум.

– Тайна следствия! Вам и так уже слишком многое известно! – строго глядя на Подгорецкого, изрек Калюшенко. Видимо, он считал, что представитель Галактического Арбитража наговорил много лишнего.

– Но зачем хилякам понадобилось внушать разуму Виты? – Патрик копал так же глубоко, как следователь. – Ну вообще, почему?

– Да потому! – Подгорецкий включал и настраивал аппарат, набирая команды на сенсорах, но не надевая к биоволновую дугу. – На Каутилье не хватает энергии, а добывать что-то на планете, где есть разумное население, можно только с разрешения этого самого населения. Аппарат для того и придуман, чтобы разрешение Виты было всегда наготове!

– Без официального признания открытия оно юридически ничтожно и никакого разума Виты не существует! – объявил двойник-Балиани, но он явно выдавал желаемое за действительное.

Волны гремели о лестницу так, что казалось, она сейчас развалится от ударов, если раньше не сдастся кислоте.

– Как ты будешь ее успокаивать, когда там такие волны? – спросил я.

– Успокаивать будешь ты! – немедленно последовал ответ. – Тут нет биоволновой дуги, рассчитанной на мое биополе, а любую другую я пережгу. И неизвестно, выдержит ли изоляция аппарата помехи разозленной Виты. А ты со стандартным чипом и своими нестандартными возможностями легко свяжешься с аппаратом при любых условиях! Давай!

Что он говорит? Я же собирался давать показания! Впрочем, когда я вернусь снаружи, все равно придется рассказывать об этих самых нестандартных возможностях! Если вернусь. Надо ведь еще выйти наружу и остаться в живых!

– За это не беспокойся, помогу! – пообещал Подгорецкий. Все замолчали, а я начал настраивать чип на перевод из биополя на евроамериканский и запись, держа аппарат на коленях. Подгорецкий стоял рядом, намотав проводник на руку, как веревку. Потом он потребовал от меня наружные экзоскелеты для работы в открытом космосе, помог одеться, и наконец, мы вышли на площадку лестницы, захлопнув за собой обе двери шлюза.

Снаружи оказалось относительно спокойно. Волны плескались между опорами станции, заливая лестницу и воронку до половины, окулумы шевелили щупальцами, зависнув над нашими головами, мертвый фламбойян висел на обломанных перилах, а живые гладенцы и миксиниды, хлопая хвостами, плавали рядом. Я сел на площадку, не доверяя ногам, и открыл аппарат, Подгорецкий встал рядом, держа наготове проводник биополя.

Окулумы заволновались, заметались над нашей площадкой, вода заплескалась сильнее, волны поднялись выше, и вот уже новый гигантский вал помчался на нас, поднимаясь среди белых гребней колодца. Волна мчалась, глянцевито сверкая чистой черной поверхностью, окулумы опустились к самой площадке, шевеля щупальцами и стараясь столкнуть нас в волны.