Игры Эн Ро Гримм (СИ)

Дочитав до этого места, Джек не удержался и фыркнул: любому здравомыслящему существу старше пяти лет было известно, что никаких стоящих сокровищ у фей нет, лишь золотые листья, серебряная паутина и медные блики заходящего солнца. А если и примерещится что-то по-настоящему ценное, так это знак, что пора уносить ноги – чем заманчивее посулы, тем горше потом расплата.

С людьми примерно то же самое; но от них, по счастью, обычно можно было откупиться деньгами.

Чем выше задирался холм, тем плотнее закручивались спирали тротуаров и дорог. Больше становилось света, и вот уже вскоре уличные фонари померкли на фоне яркого сияния окон. Сувенирные магазины, пекарни, кондитерские, отели и хостелы, бары, кофейни, пабы, рестораны, салоны красоты, барбершопы, фермерские лавки и цветочные… Ослепительней всего сиял отчего-то полицейский участок, обрамлённый синим и красным неоном, и там, на пороге, усталая женщина в форме, отведя в сторону зажатую в пальцах сигарету, что-то объясняла обворованному туристу с порезанным рюкзаком. Когда-то участок, видимо, окружала решётка, но сейчас от неё остался лишь контур из низко срезанных металлических столбиков по мостовой – Джек обошёл их по широкой дуге, чтобы ненароком не наступить от усталости и не испортить единственные ботинки.

А потом улица вильнула как-то особенно резко – и растворилась в центральной площади.

Сверху нависал холм с развалинами замка и фейскими кладами; вниз спускались ряды черепитчатых крыш. На площади раскинулся ночной базар с бесчисленными прилавками, забитыми сувенирной ерундой, выше трепетали ряды оранжевых и фиолетовых флажков и парили надувные тыквы. Было шумно; звучала музыка – разная с разных концов, кто-то смеялся, кто-то торговался, а под фонарём пара в одинаковых синих шарфах бурно выясняла отношения. Пахло глинтвейном – и ещё немного печёными каштанами.

Джек вдохнул полной грудью и наконец почувствовал себя как дома.

«Тут-то мне и место».

Со своим немалым ростом – на полголовы выше почти любой толпы – он и впрямь изрядно выделялся везде. Сейчас, в холодное время года, выручала бесформенная серая парка – и вязаная шапка, надвинутая на самый лоб, под которую удобно было убирать отросшие рыжие волосы, на солнце горящие, как апельсин. Из-за смазливого лица и обаятельной улыбки Джека иногда принимали за афериста, пару раз даже за брачного – и это было особенно обидно, потому что чужого он никогда не брал. Тем более чужого сердца: дурной тон по любым меркам, даже если с деньжатами откровенно напряг.

Чаевые не считались, впрочем, пусть бы их и давали усталые женщины средних лет, введённые в заблуждение лучистым взглядом, ямочками на щеках и точёным профилем.

– Ну-ка, посмотрим, чем здесь можно поживиться, – пробормотал Джек и подмигнул своему отражению в блестящей витрине. Двойник за стеклом откликнулся с запозданием – бледный от недосыпа, с интригующей синевой вокруг глаз, по-лисьи раскосых. – И для начала, пожалуй, перекусить.

Выбор было сделать проще простого. Рестораны отпадали сразу – один ужин, и денег на хостел бы не осталось; в пабах и барах грохотала музыка; в кофейнях сидели в основном девчонки, по одиночке и стайками, а ещё нормальной еды в меню не водилось. Дешевле всего обошёлся бы обычный супермаркет, но горячего там не выдавали… Поторговавшись с самим собой, Джек завернул в бургерную – и вскоре вышел с большим пакетом картошки, порцией наггетсов и чудовищной конструкцией, которая в меню значилась как «двойной острый с двойной котлетой, двойным сыром и маринованным луком». Вот луком-то и пахло больше всего – он перебивал даже аромат кофе из высокого, почти литрового стакана. Найти близ ярмарочной площади свободное местечко оказалось нелегко: пришлось пролезть между палатками и устроиться на перевёрнутом ящике из-под мандаринов.

Не сразу Джек понял, что на соседнем ящике тоже кто-то сидит.

Сперва ему показалось, что это просто гора тряпья: старые куртки, мешковина, резаные джинсы… Но потом гора пошевелилась, зевнула и неохотно распрямилась. Под тряпьём обнаружился человек, страшно чумазый и крайне нелепо одетый, точно сбежавший с театральной постановки про рыцарей и фей. Но коричневая вязаная шапка у незнакомца была точно такая же как у самого Джека, и волосы из-под неё торчали тоже рыжеватые.

А глаза оказались зелёные, немного вытянутые к вискам, и ещё будто подведённые краской.

– Ой, – выдохнул незнакомец, и стало ясно, что он довольно молод, вряд ли старше тридцати. Красивые глаза смешно округлились. – Э-э…

Немытым телом, нестиранной одеждой или дешёвым табаком от него не пахло, а искать другое место для перекуса было лень.

Поэтому Джек поступил так, как привык.

Откупился.

– Я ненадолго, – улыбнулся он. И протянул незнакомцу пакет с картошкой. – Хочешь? Угощаю. Мне всё равно одному много.

Это было, разумеется, бессовестное враньё.

– А-а, – понятливо откликнулся незнакомец и придвинулся ближе, подбирая своё тряпьё. На рукаве болтались побитые молью кружева. – Ну… спасибо?