Игры Фортуны

— Теперь нам остается только один прожект, при воплощении которого ты и застал нас, Мориц. Мы обращаем имущество Биронов в звонкую монету. Если мне не по силам тягаться с цесаревной Елизаветой в сердцах наших бравых гвардейцев, я сделаю это в их карманах. Я смогу погасить долги по жалованию гвардии и щедро одарить ее деньгами, вплоть до последнего нестроевого. Этим-то золотым ключом я и затворю сердца наших всемогущих усачей от Елисавет! Ведь ей нечего им дать, кроме своих улыбок и этого гадкого пирога из моркови…

Тут Аннушка уставилась на обожаемого Морица с видом маленькой девочке, ждущей получить конфетку в награду за примерное поведение. Однако Линар, хоть и оценил интригу прожекта правительницы, не спешил хвалить его.

— Несомненно, Анхен, это сработало бы, если бы ты имела дело с германскими наемниками. Но здешние гвардейцы не таковы…  Награду они, конечно, возьмут, не откажутся. Однако в решающий момент в них могут взыграть идеальные чувства, и улыбка Елизаветы покажется им ценнее твоего золота…  Не забудь — они же русские!

Анна отмахнулась, не скрывая раздражения:

— Ах, оставь, солдаты везде одинаковы. И, мейн либер Мориц, я хочу немедля просить тебя участвовать в нашем прожекте, если я дорога тебе…

— Смотря в каком качестве, мон амур…

— Слушай, молчи и не возражай, мейн либер! Некоторые драгоценные камни из нашей добычи придется продать за границей. Мы отправим тебя с ними в Дрезден, столицу твоей Сакосонии, чтобы ты организовал нам выгодную сделку продажи!

— Но я едва приехал!

— Значит, тебе не придется распаковывать дорожных кофров, мейн либер. Ты поедешь, как только камни будут готовы к отправке. Я могу доверить сей драгоценный груз только тебе, своему самому верному, единственному другу!

Тут снова последовали объятия, поцелуи и даже слезы. «Не везет мне с Аннами в России, — думал Линар, механически изображая страсть. — То одна выперла меня до границы с драгунами, теперь другая отправляет назад с грузом драгоценностей…  Придется опять объясняться перед курфюрстом, что я за посол такой, которого постоянно гоняют обратно…  Однако стоит сначала посмотреть на камушки! Может, с ними можно будет забыть и о дипломатической карьере…».

— Ах, Мориц, ты мой преданный рыцарь, моя последняя надежда в этом злом, жестоком мире, — горячо шептала Анна, побуждая Линара к любовным ласкам, на его взгляд — весьма неловко. Ему вдруг стало стыдно. Одинокая, истомленная постоянным чувством опасности женщина вручает ему сокровище, с которым связывает свою последнюю надежду на спасение. Говорят, у графа Линара нет совести…  Совести-то нет, конечно, но присвоить себе эти драгоценности он все равно постесняется. Он поедет в Дрезден, продаст их и сделает все, чтобы выручить за них ожидаемую Анной сумму. А уж если выгорит что-то сверху, тогда не грех будет пополнить на этой сделке и свои капитальцы! Анна ведь не знает цены бриллиантам, она привыкла носить их, а не торговать ими…

— Скажи, мон амур Анхен, а твоя верная оруженосица фрейлейн Менгден извещена о моей роли в сем прожекте? — осторожно поинтересовался Линар.

— Юленька — мой лучший друг и опора! — с пафосом ответила Анна, как видно, боясь признаться в своем одиночестве. — У меня нет от нее секретов!

— Это уже хуже, — задумчиво пробормотал Линар. Юлиана — умная и трезво мыслящая женщина, она сумеет и назвать истинную цену камней, и предупредить правительницу о возможных махинациях «посланца любви».

Потому граф немедленно перешел в наступление на опасную посредницу:

— Анхен, я убежден, что сия мужеподобная особа взяла над тобою недопустимую власть! Во имя своего спокойствия, во имя нашей любви — удали ее! В ней нет более необходимости. Я стану твоей опорой! К тому же…  Ей совсем незачем было знать об этом прожекте с драгоценностями!

— Нет, Мориц, не обижай Юлиану, — неожиданно горячо вступилась за подружку Анна. — Мы победим только втроем!

— Никаких втроем! — Линар ловко изобразил оскорбленную гордость. — Я не желаю ни этого солдафона Антон-Ульриха, ни этого солдафона в женском теле Юлиану Менгден!

— Ты напрасно сердишься, мейн либер! Юлиана стала очень покладиста в последние дни, ни в чем не перечит…  И потом — она не солдафон, она тоже…  мой рыцарь! В отсутствии тебя, Мориц…

— Ошибка природы, мон амур, вот кто такая твоя Юлиана! — наставительным тоном заметил Линар. — Тебе пора научиться опираться на мужчин, а не на женщин! Как это делает твоя соперница, Елизавета…  Она знает толк в мужчинах!

— В мужчинах? — брезгливо переспросила Анна. — Вот уж кто понимает только в солдафонах! Ах да, есть еще этот малороссийский певчий…  У нее ассамблеи — с преображенскими гренадерами…  Вот и вся ее сила! Надо, чтобы гвардия отвернулась от нее и признала меня!

— Принцесса Елизавета далеко не так проста! И ты, мон амур, зря ее недооцениваешь… .