Игры капризной дамы

— Ну ты носа не вешай… Я к вам в командировку должен приехать… начальство запланировало. Там и поговорим, а до этого, может, мне поговорить с кем-нибудь из маленьких начальников, чтобы тебя к себе взяли?

— Взять не вопрос, — сказал Федя. — Кем заменить… если только желающие появятся…

— Желающих нет, — резко ответил Серега, — а вот нежелающие — есть, но об этом при встрече, лады?

— Лады… Тебе что-нибудь нужно? — спросил Федя для приличия.

— Да. Как у вас с продуктами?

«…твою, — почти выругался про себя Федя, — не успел инспектором стать, а уже спрашивает, как с продуктами».

Все приезжающие в «село» из Н-ска считали своим долгом увезти оттуда что-нибудь съестное.

— Что тебя интересует?

— Да… понимаешь, — сказал Серега, словно извиняясь, — жена заколебала, говорит, будешь в Каминске, купи мяска ко дню рождения…

— Ладно, — сказал Федя, — приезжай, что-нибудь придумаем…

В трубке послышался щелчок и «отбойные» гудки. Федя пошел из кабинета начальника, думая, что у управленцев сложилось мнение, будто работа «на селе» не бей лежачего и что «они там ни хрена не делают», и что «они живут лучше нас» — отсюда вытекало следующее: каждый проверяющий или приезжающий, будь то начальник отраслевого отдела или связист, проводящий очередную профилактику линии оперсвязи, стараются что-нибудь урвать — то мяска, то ягод на варенье летом, то еще чего-нибудь. Им кажется, что все, что продается или потребляется «на селе», дешевле, лучше и легче достается… На самом же деле все не так, и легкость приобретения продуктов для приезжих объясняется тем, что все заботы по покупке, хранению и доставке берут на себя коллеги из «села». И чаще всего, если покупка не очень дорогая, она «презентуется» приезжим. Так просто открывается этот бездонный ларчик. Ничего не поделаешь — в чужих руках ватрушка всегда вкуснее…

— Надеин приезжает, — сказал Феде шеф, встретив его в дверях кабинета.

— Знаю, — ответил Федя…

— А зачем приезжает — знаешь?

— Нет, — произнес Федя, хотя знал, что Серега собирается анализировать нагрузку. Хотя чего ее анализировать, если она и так выше нормы в два раза.

— А хотел бы узнать? — интригующе спросил шеф.

— Нет, — сказал Федя, — это не мои проблемы.

— Отчасти твои, тебя касаются.

— Пусть касаются…

— Ну как знаешь, — обиженно закончил шеф тоном отца, который хотел сказать сыну, что ему куплена желанная игрушка, но раз сын не проявил к ней интереса, не сделает этого.

— Мне надо отлучиться, — сказал Федя.

— Отлучайся… раз надо, — буркнул шеф.

Продолжение главки без номера

Еще раз выругавшись, военный дал команду водителю взять рукоятку, и дело пошло. Мотор завелся, машина тронулась и ехала минут двадцать, на протяжении которых отец Никодим молился.

Наконец машина остановилась, и водитель заглушил мотор, автомобиль дважды качнулся — это из него выбрались похитители.

— К машине! — властно, как отдают команду целому подразделению, сказал военный, и отец Никодим понял, что команда предназначается ему.

Задом, на четвереньках батюшка выбрался из машины и встал на ноги. Его трясло.

— Федя, — обратился военный к парню в восьмиклике, — предоставь святому отцу орудие производства.

Парень достал из машины лопату с обломанным черенком и прислонил ее к капоту.

— Отдыхай пока, — отпустил военный парня, и тот скрылся в темноте, однако выглянувшая из-за туч луна позволила отцу Никодиму увидеть, что парень скрылся в избушке, стоявшей не то на поляне, не то на опушке леса. Определить точнее батюшке не позволил страх, который сковал его члены и не давал повернуть голову.

Военный взял лопату, деловито взглянул на похищенного, как бы зафиксировав его рост, и начал чертить на земле прямоугольник. Закончив это занятие, он сел на какой-то пень и вытащил из кобуры пистолет.

— Копай, — сказал он и, положив пистолет на правое колено, закурил.

Врезалась в дерн лопата…

Вначале движения отца Никодима напоминали движения ребенка, который впервые в жизни взял в руки лопату и украдкой от взрослых стал копать землю. Но когда слой дерна был снят, батюшка почти успокоился, и та же ущербная луна могла видеть, как среди ночи человек в рясе деловито копает, а другой, словно отдыхая, покуривает рядышком.

Когда лопата углубилась на штык, копать стало легче, и батюшка буквально на глазах стал уходить в землю. Его перестало трясти, он совсем успокоился, как успокаивается тонущий человек, вдруг ощутивший почву под ногами. И такой почвой обернулась работа, работа даже заменила ему молитву, точнее не заменила, а вытеснила, поскольку два эти понятия, наверное, не могут существовать вместе. Он не думал о близком конце и не пытался как-то подготовиться к нему, наоборот, он, будто ему предстояло прожить еще долгую жизнь, думал, что засуха сделала землю твердой, как кирпич, что лопата не точена, если бы по ней пройтись напильником, то работать было бы значительно легче, что черенок не обработан наждачкой и что при длительной работе у него появятся мозоли… В какой-то момент ему захотелось уйти из жизни вот так, в работе, но, разумеется, не сейчас, а когда-нибудь через много лет…