Игры Кришны. Кришитоши (СИ)

— Почему ты не говорил мне, что я похожа на твою мать? — спросила Яна.

— Это обстоятельство изменило бы что-то в наших отношениях?

— Возможно, — ответила Яна и добавила: – Правда осветляет отношения.

— А разве я лгал тебе? — спросил я ее.

— Нет, ты скрывал, — с претензией в голосе заявила Яна.

— Я любил, — ответил я.

— Любил? — спросила она. — Ты сказал «любил» в прошедшем времени.

— Я люблю, люблю! — обняв Яну, я целовал ее еще не высохшие от слез щеки, но пора было уже постепенно менять тему разговора. — Смотри, как все вокруг наливается жизнью. Земля дышит свежестью под покровом молодой зелени. Хочется бежать сломя голову. Как в детстве!

Мне иногда кажется, что смысл нашей жизни заключен в том, чтобы пройти все ее перипетии, сохранив детскую непосредственность.

— В детстве мне снился один и тот же сон. Во сне я бегаю по католическому собору и играю со своим эхо. Я вижу распятие у алтаря и размытое ярким светом лицо священника.

— Девочка моя, наши сновидения непременно являются частью нашего пути, и неведомым мне образы связывают нас с нашим прошлым или будущим, которое также, как и тебе, является мне в ночных видениях. Но я не помню образов так, как ты. Во мне живут лишь ассоциации. Они словно стена, которую я не могу преодолеть. Я знаю точно: за ее пределами пропасть, и есть только один способ избежать падения — не заглядывать в нее. Но как?.. Как отвести свой взгляд, когда пропасть манит с неудержимо силой? Я вижу ее сквозь стену, разделяющую нас. Сквозь стену, по которой карабкаюсь в надежде преодолеть ее. Срываюсь. Лечу, испытывая волнующую дрожь падения.

— Я твой выступ на стене. Ухватись за меня, — прижавшись ко мне, вкрадчиво произнесла Яна.

— Но зачем? Все что, прожито, является лучшим. Как художник я себя исчерпал. Единственный источник насыщения для моей души — это головокружительное падение, ощущение полета, данное свыше для того же, для чего птице даны крылья.

— Но птицы приземляются для того, чтобы отдохнуть.

— Как и я. И мне кажется, что я делаю это в последний раз.

— Ты же говоришь о желании жить, о весне расцветающей?

— Да. И это то, что я пережил. И оно было лучшим.

— Я для тебя тоже лишь то, что ты пережил?

— Да, девочка моя. И ты тоже лучшее.

— Ты говоришь мне это только потому, что хочешь избавиться от меня, как от надоевшей игрушки. Я устала бороться за тебя со своей матерью, и теперь мне приходится бороться за тебя с тобой.

Яна встала и, не сказав больше ни слова, ушла. Не могу понять, почему я не остановил ее. Помню только, что, согревшись в лучах весеннего солнца, отправился домой.

Говинда

Начало пути

Рождение Виктора

Итальянским темпераментом рассекая осеннюю прохладу, они шли по разбитой колесами карет, дороге.

— Джузеппе, я слышал, у тебя родился сын, — раздался голос одного из ночных путников.

— Да, Винченсио. Моя супруга сейчас совсем без сил: роды были тяжелые, она потеряла много крови. Эти деньги будут очень кстати. Я найму ей лучшего доктора Италии!

Винченсио протянул Джузеппе маленький сундучок, который всю дорогу нес в руках.

— Тяжелый! — радостно воскликнул Джузеппе. В тот же момент Винченсио, воспользовавшись тем, что руки его попутчика были заняты, нанес ему смертельную рану в горло. Джузеппе, захлебываясь кровью и не выпуская из рук сундучок, упал.

          Ночь скрывала изъяны маленькой комнаты в доме на краю Рима. Пламя свечи едва разгоняло мрак, окутавший обстановку, которая свидетельствовала об убогой нищете. В углу комнаты стояла старая двуспальная кровать. На ней, свернувшись калачиком, лежала женщина. Лицо ее было бледно и измучено голодом, но тонкие черты выдавали ее благородное происхождение. Одной рукой она обнимала ребенка и, чтобы не разбудить его, лежала совершенно неподвижно. Только изредка она осторожно стирала ладонью слезы, бежавшие по ее щекам. Лица отца, матери, сестры, с которой она беззаботно резвилась на лугу у родного поместья, проплывали перед ее внутренним взором. Она чувствовала, что умирает, оставляя своего новорожденного сына одного в целом мире.

— Милый Джузеппе, где же ты? Что же ты наделал? — спрашивала она пустоту и вспоминала, как Джузепе уговаривал ее бежать с ним. Измучив себя воспоминаниями и дурными мыслями, истощенная потерей крови, она уснула.

           Закончив воскресную службу в церкви Сан Джованни ин Латерано, отец Франческо отправился в бедные кварталы города, чтобы проведать неимущих из своей паствы. Будучи главой ордена милосердия, созданного им на пожертвования богатых горожан, он обходил нуждающихся, принося одним лекарственные настои, другим одежду, третьим еду. Помогал ему его ближайший друг Петр. С трепетом в сердце его всегда ждали дети.