Игры любвеобильных фей

Истина открылась сыщицам с неожиданной стороны. К ним пришла зареванная Соня, с которой девушки разговаривали только вчера утром и на повышенных тонах. В связи с этим еще более неожиданным прозвучало ее признание:

– Андрей совсем меня разлюбил.

Услышав это неожиданное заявление, подруги переглянулись. Ну, допустим, они никогда и не верили в то, что Андрей хоть капельку, хоть капелюшечку любит Соню. Но он исправно делал вид, что она для него свет в окошке. И хотя временами срывался, общее впечатление было именно таким, что Соню он любит без памяти. И что же произошло теперь?

– Теперь он домой вообще не приходит! И со мной не разговаривает. Думаете, почему я так на вас набросилась? Все из-за него! Из-за Андрея. Из-за его ужасного ко мне отношения.

– Погоди, а твоя мама сказала, что наоборот, Андрей от тебя ни на шаг не отлипает.

– Так это я ее обманываю. Андрей уйдет, а я тоже из дома шмыг! Вот мама и думает, что мы с ним вместе где-то гуляем.

– А на самом деле ты понятия не имеешь, где он бывает?

– Вот именно! А когда и появляется у тетки Ани, больше ко мне не подходит. Слова ласкового не скажет! Поцелуя, и того от него не дождешься! С тех пор, как мы вернулись из путешествия за кладом, он все время такой. Он меня разлюбил!

Брось, Сонечка! Да и не любил он тебя никогда!

Эти слова вертелись на языках у подруг, но они промолчали. К чему расстраивать Соню еще больше? Все равно это делу не поможет. Сонин характер это признание не исправит и поведения Андрея не смягчит.

– И знаете, где он теперь свое время проводит? – между тем спросила у подруг Соня. – В Черном лесу!

– Где?!

– Да, да! В этом жутком и мрачном месте! И не боится, что его шаровые молнии убьют. А они там только так и летают! И вот ведь странно, летать-то летают, а горелых деревьев и нету ни одного!

Действительно, это было странно.

Но вот только тетя Маша, похоже, совсем не удивилась признанию Сони.

– Значит, говоришь, Андрей твой в Черный лес повадился?

– Да. И молнии его не пугают!

Тетя Маша снова выслушала признание Сони с самым невозмутимым видом. Да и чего ей было удивляться-то? Чай, она в этом Черном лесу каждую тропочку исходила не по одному разу! Знала, что там и как. Знала и про молнии, и про избушку старика Морозова, в которой тот доживал свои последние дни. И как казалось подругам, знала еще многое об этом странном месте. Знала, но пока что молчала.

– А что же он там делает? – спросила Кира.

– Как что? Копает он. Совсем помешался. С металлоискателем то в одном месте походит, то в другом. И всякий раз в ином месте роет. Я уж ему сказала, что нельзя так делать, надо искать систематически. Разбить лес на сектора, сектора разбить на квадраты и по одному квадрату в день искать. Но он меня даже не слушает! Прочь прогнал!

И тут снова обрела дар речи тетя Маша, которая до сей поры сидела молча.

– Выходит, ты тоже в Черный лес ходила, девочка?

– Ходила, – всхлипнула Соня. – Хоть и страшно, но ходила.

– Ох, жалко мне тебя! Не стоит Андрей таких жертв! Помяни мое слово, не найти ему сокровища старика!

– Да я же его не из-за сокровища полюбила! Он мне сам по себе уже сокровище!

– Но у Андрея на уме лишь клад, – грустно покачала головой тетя Маша. – И мой тебе совет: забудь про него. Скоро этот человек совсем исчезнет из твоей жизни. Для тебя же будет лучше, если ты забудешь о нем побыстрее.

Соня еще немножко поплакала, а потом подняла голову и сказала:

– Да я ведь к вам не из-за этого пришла. Посоветоваться мне с вами нужно. В милицию я идти не хочу, я ведь не стукачка! Но посоветоваться должна!

– Что случилось?

– Следила я за Андреем, – призналась Соня. – Видела, как он в то утро возле дома бабы Наташи отирался. Сначала под окошком стоял, о чем-то с ней разговаривал, а потом что-то такое ей сказал, отчего баба Наташа креститься начала. И икону ему в окно высунула!

– Какую икону?

– Ну, ту самую, – покраснела Соня, – которую он у ее внука забрал. Ту, что вы у меня из вещей вытащили! Обгорелую, про которую теперь все в поселке говорят, что она плачет, и даже церковное руководство пригласить хотят.

– Баба Наташа этой иконе большое значение придавала, – снова подала голос тетя Маша. – Чудотворной ее считала. Спасительницей и покровительницей всего Морозовска. Защитой от темных сил, которые призвал в эти края старик Морозов.

– Да знаю я! – отмахнулась Соня. – Не в иконе дело! Не верю я во всякие такие штуки! И Андрей только засмеялся, когда бабка ему иконой грозить стала. А потом он еще ей что-то такое сказал и убежал. А баба Наташа из дома вышла и за ним помчалась.

– Помчалась? Больная старуха?

– То есть не помчалась, конечно, но очень быстро пошла. Например, я даже и не думала, что старуха такую скорость развить сумеет. С палкой ковыляла, а в Черный лес все равно танком перла! И лицо у нее было такое… такое… разгневанное и одновременно дико несчастное. Мне ее даже жаль стало.

– А Андрей?

– Что?

– Он куда побежал?

– Да туда же! Говорю вам, он в Черный лес первым помчался, а старуха за ним поковыляла. И вид у нее такой был… такой… ну, не знаю… Грозный, что ли!