Игры марионеток

Хочется вслух читать «Мойдодыра».

Других слов нет.

Зато есть постоянная работа, и, значит, средства к существованию.

Все оживает только тогда, когда появляется он.

А он появляется редко.

Звонит Л., как всегда, в панике: «Едет, встречайте…»

«Непромытые» выстраиваются на парадной мраморной лестнице. (Фонд роскошествует в богатом особняке прошлого века, неплохо сохранившимся и поныне. Несмотря ни на что.)

И все равно, он появляется неожиданно.

И стремительно.

Охранник с рацией — единственный атрибут принадлежности к Олимпу — едва поспевает следом.

«Неумытые», толпой, бросаются навстречу.

Я замираю возле колонны.

Сердце колотится в совершенном вакууме, ноги словно чужие — так бывает со мной, когда перепугаюсь смертельно.

Он, как всегда, идет мимо, и словно не замечает.

Впрочем, почему — словно?

А если он, правда, не замечает меня?

Иногда мне кажется, что он вообще ничего не замечает вокруг себя. Ни людей, ни предметы…

А если заметит, вдруг кого-то, от того только, что наткнется случайно, очень удивляется, и долго, с любопытством изучает. Разглядывает, расспрашивает, трогает руками.

Он вроде бы живет в ином времени и в других пространственных измерениях, и потому многие его не понимают, а многие — ненавидят.

Но все, без исключения — боятся.

А может, я просто придумала его таким?

Сама придумала, и сама же тихо погибаю, медленно, как в трясину, погружаясь в безнадежную и безответную любовь?

Вот он дошел до середины вестибюля и набрел на меня.

Холодное рукопожатие, прохладный поцелуй в щечку.

— Куда пропала?

— Никуда, я здесь (Рядом, только вы не хотите заметить — это, естественно, про себя)

— Как живешь без меня?

— Без вас — плохо. (Видит Бог, это святая правда!)

Что-то еще — на ходу, в том же духе.

И вдруг:

— Ты что, киснешь здесь? Ну, скажи, киснешь?

— Кисну.

— Почему молчишь?

— У вас других проблем нет, да?

— Кроме тебя? Какие могут быт проблемы?! Может, ты в аппарат хочешь? Ну, отвечай, пойдешь ко мне в аппарат?

Боже, праведный!

Хочу ли я в аппарат?!!!

Это значит, каждый день — рядом.

Это значит — настоящая работа.

Только я не верю, что это возможно.

Дневник теперь раскрыт почти на середине.

«11 ноября 1991 года

Просыпаться в чужом гостиничном номере — пытка, ниспосланная Всевышним всем блудницам, разменивающим на ворованное гостиничное счастье чистое золото своей любви

Я придумала эту фразу сходу — еще не проснувшись, как следует, но уже испугавшись шагов в коридоре и звяканья ключей.