Игры мастера Ероши (СИ)

     Или Он в этом мешке, куда Ероши заметает мусор? Или в этой куче отходов за домом, в которую Ероши кинул угольки из печи? Или в этом костре, который пожирает мусор за неделю? Или в этом пепле, который остался от предыдущего мусора?

     Ероши набрал воду из колодца в деревянное ведро и вернулся в зал. Обмакнул тряпку в ведро и начал елозить шваброй по потемневшему от времени сосновому полу.

     Или Он в этой воде, в этой мокрой тряпке? Разве Омиши мог бы уместиться в мокрой тряпке и елозить по заплёванному полу? Работник даже улыбнулся, представив, как Омиши увлечённо моет полы в трактире, намотав на швабру свои золотые одежды. Или в образе тряпки очищает грязь с мёртвой сосны.

    Или Омиши прячется между пышных грудей Онушу? Мужчина бросил взгляд на тугой обтянутый юбкой зад служанки, которая протирала столы. Почему нет? Он бы на месте Всесильного зарылся туда поглубже.

     Ероши домыл полы, выплеснул в овраг грязную воду и посмотрел на лес. Или Он скрывается в лесу? Бегает вместе с волками в поисках кроликов. Впивается в пушистые тела острыми зубами. Вместе с дикими свиньями ищет жёлуди и хрюкает от счастья. Собирает мёд лапами огромных чёрных медведей.

     Где же Омиши когда он так нужен? Но никогда не отвечает на мольбы людей. Наверное, он сам виноват. Ведь жрецы учат, что Омиши живёт в душах людей, там, где сердце. Но выбирает только праведные сердца. Возможно у него неправильное, гнилое сердце, если Омиши не хочет входить туда. Но почему? Разве он плохой человек? 

     Ероши стало жалко себя. Он пошёл в кухню. Обычно готовит сам хозяин, но сейчас нужно приготовить завтрак паре постояльцев, которые остались на ночь. Но не оленя, тот на вечер, когда соберутся усталые путники и придётся ублажать их утробы. А может Омиши живёт в желудке, а не сердце?

     Работник почистил картошку, но сколько не снимал кожуры не мог найти Омиши. Нигде его нет. Хорошо спрятался Скрытый и Неузнаваемый.

     И в этих пучках салата и лука тоже нет Его. Ероши повернул голову к открытому окну, сквозь которые влетал лёгкий тёплый ветерок и струился воздух, сладкий как летний мёд. Если бы он был всесильным, он бы вселился в этот ветер. Но вместо этого он обязан выполнять свои обязанности, иначе не сможет есть и пить, просто умрёт с голоду. А значит, он должен быть таким, каким его хочет видеть хозяин. И должен быть благочестивым, иначе Омиши никогда не захочет войти в его сердце и тогда его душа после смерти будет голодной и одинокой скитаться по пустым землям.

     - Почему я обязан быть необструганной доской, которую каждый норовит вырезать по нужной ему форме? – подумал Ероши. – Почему я не могу быть самим собой? Разве не могу я быть просто деревом и стоять себе на поле, где растут высокие травы?

     Так ведь, я уже в Пустых Землях! – понял с удивлением мужчина. – А ведь даже ещё не умер. Или уже умер, но не заметил этого, как в страшных сказках о блуждающих духах?

     Онушу заглянула на кухню, быстро улыбнулась ему, подхватила подносы с едой и вышла за дверь, отнести завтрак путникам. Ероши посмотрел ей вслед и подумал:

     Зачем ты хочешь сделать из меня ключ, если мне не суждено открыть этот замок?

     Ероши начал резать овощи на обед. Туда-сюда оглянуться не успеешь, и пара-тройка путников постучится в дверь. Всегда так.

     В сердце пусто. И жизнь пуста. Нож в руке Ероши замер. В его мыслях пронеслось нечто неявное, деликатное и лёгкое, как прикосновение ресницы к щеке. По спине пробежал прохладный холодок. Мужчина пожал плечами, высыпал в чугунок сельдерей и начал мыть длинные побеги зелёного лука. Положил на иззубренную доску, взял нож и продолжил размышления. Раньше он никогда так много не думал, и с непривычки разболелась голова. Слова тяжёлые и неповоротливые скрипели в черепной коробке.

     Омиши всемогущий и всеведующий, значит, Он должен быть везде. Но как же так вышло, что Он может быть везде, кроме человеческого сердца, которое так жаждет его!

     И новая волна холодной позёмки пробежала по телу работника. Он поёжился и подумал.

     Жрецы говорят, что у нас есть свобода воли, но ведь я не выбирал такой жизни. Я не выбирал это тело, эту работу, этот трактир. Устроился как мог, не более того. Хорошо Омиши, который абсолютно свободен и может делать то, что хочет, а я не могу. Я словно… Ероши снова замер, подбирая слова. Ничего на ум не пришло, но он вспомнил, как на ярмарке видел кукол надетых на руку кукловода. Точно, - усмехнулся Ероши. – Вот кукловод свободен, а я нет. Если бы вдруг самому стать собственным кукловодом…

     Ероши закончил резать лук и высыпал в чан. Подбросил дров в огонь. Вытер потный лоб грязным фартуком. Начал резать петрушку.

     - То я бы… а что бы я сделал?